Эрик Дешодт - Аттила

Подобие армии, собранной им на берегу Дуная, распалось в несколько дней. Командования больше не было. Оттесненный в сторону Бич Божий с досадой наблюдал за порочными последствиями своей тактики.

Разрушение Трира должно было послужить уроком захваченному населению, разом подорвать их боевой дух, после чего нашествие превратилось бы в обычную военную прогулку. Богатые города Галлии сами бы открывали ворота, умоляя о пощаде.

Однако разграбление Трира стало уроком прежде всего для кровожадных и разрозненных банд, составлявших основу его войска: лично разграбив Трир, главнокомандующий подал сигнал о том, что теперь им всё позволено. Летучие отряды шныряли там и тут, сталкиваясь, не узнавая друг друга, словно муравьи в разворошенном муравейнике, и всё дальше, в смятении и беспорядке, несли опустошение, которое Аттила теперь хотел бы остановить.

500 тысяч дикарей, опьяненных грабежом и разрушением, бесцельно носились по территории от Бельгии до Луары и от Рейна до Ла-Манша.

Главная сила армии состоит в дисциплине. Аттила всегда это знал, но не успел приучить к ней своих людей: вековые привычки в несколько лет не изменишь. Нужно было всё начинать сначала. Он созвал своих верных помощников.

Навести порядок? Какой? У гуннов никогда не было порядка, только ненадежное признание власти вождя. Тогда хоть как-то собрать воедино эти анархические толпы, иначе весь поход пойдет насмарку.

Участники совета разделились, обозначив три зоны концентрации, где предстояло собрать банды, рассыпавшиеся по северной половине Галлии: Мец [39] При римлянах — Диводур (лат. Divodurum Mediomatricorum). — Бар-ле-Дюк и Лангр — Шатильон-на-Сене и Реймс — Шалон-на-Марне.

Эдекон, командующий артиллерией, должен был взять под свое руководство, развить и усовершенствовать свой парк баллист и катапульт, начиная с машин на конной тяге, ибо многие города еще посмеивались из-за укреплений над захватчиками, неспособными их смести.

Послали гонцов во все концы на поиски растворившихся отрядов, которые воевали сами за себя и не подавали о себе вестей. Убедить «вольных стрелков» явиться к месту общего сбора было очень непростой задачей.

Был отдан приказ грабить как можно меньше.

Со своей стороны, Аттила объявил о взятии Меца. Город еще не был взят, но он не сомневался в успехе, хотя Мец был самым укрепленным на севере Галлии. Потому-то Аттила его и выбрал: тем славнее будет победа. Его престиж еще больше упрочится.

После этого он с максимально возможной скоростью выступит на юг Галлии в надежде выманить на себя Теодориха, который захочет помешать ему достичь Аквитании. Уничтожив Теодориха, он повернет к Альпам, подождет там Аэция и разобьет его.

Можно было выбирать между двумя дорогами: Лангр — Шалон-на-Соне — Лион [40] Лугдун (лат. Lugdunum). и долина Роны или Реймс — Труа — Орлеан [41] Аврелиана (лат. Aurelianum). — долины Луары и Вьенны. Он выбрал вторую в надежде встретить там подкрепление от луарских аланов, уже сотню лет живших в Солони и Турени.

Эти аланы, сородичи гуннов, занимались охотой, рыболовством, скотоводством и земледелием, спокойно процветали, вербуя последователей в своих бывших землях между Доном и Волгой, которые тайком пополняли их ряды. В конце концов они создали собственную общность, которая ни с кем не смешивалась, с самопровозглашенным королем Сангибаном. Он держал свой двор где-то между Шамбором и Шеверни, располагая небольшим войском, которое называл своей охраной, с которым время от времени ходил «на разведку», неизменно возвращаясь оттуда с добычей. Это был циничный и осторожный грабитель. Чтобы привлечь его на свою сторону, Аэций поручил ему охрану Луары, но Аттила, зная его лично, думал, что сможет отвлечь его от этой скучной обязанности.

Аттила пошел на Мец и заключил его в большое кольцо. Но его лазутчики обнаружили многочисленные отряды франков, носившиеся в окрестностях. Надо было прежде избавиться от них, а уж затем приниматься за сам город. Аттила надеялся оттеснить их к Мецу, прижать к крепостной стене и перебить. Но франки были неуловимы. Они исчезли. Перед громадой армии гуннов они осторожно отступили.

Его ждало второе разочарование: багауды, на которых он так рассчитывал, не пришли к нему на помощь. Багаудов из Шато-Салена — банду, состоящую в основном из дезертиров, а не из крестьян, — перебил отряд из Нанси [42] При римлянах — Нансиак (лат. Nanseiacum). , выступивший против нашествия. Отряд из Коммерси, один из самых крупных в Лотарингии, заключил договор с галло-римским гарнизоном Бар-ле-Дюка.

Началась осада Меца. Все призывы о сдаче были отвергнуты. Глашатая, подошедшего слишком близко, убили стрелой в лицо. Несколько дней прошли в бездействии. Стены выглядели внушительно, осажденные были полны решимости. У них как будто всего было вдоволь. Наконец Аттила велел таранить ворота; защитники города перебили почти всех воинов, несших тараны; уцелевшие бежали.

Немного позже, среди ночи, на четыре лагеря гуннов, устроенных по четырем сторонам света, обрушился град снарядов, произведя большие опустошения. На следующее утро Аттила пустил в ход свои осадные машины, но результат оказался жалким: стены были слишком мощными и едва выщербились.

Осада затягивалась. Пора было с этим кончать. Последний глашатай, закованный в надежные доспехи, объявил последнее предупреждение, пообещав сохранить жизнь женщинам и детям, иначе осада продлится, пока не наступит голод и вымрут все. В виде ответа к его ногам швырнули мешок с мукой.

Аттила вызвал к себе Эдекона с «последним доводом королей». Стенобитные орудия с железными наконечниками и «когтями» для разрушения стен, гигантские катапульты. Начали рыть подкопы. Стенобитчики надели особые шлемы, широкие, как зонтики, под которыми им были не страшны ни кипящее масло, ни стрелы.

Осаждающие так плотно подступили к Мецу, что теперь им пришлось перенести лагерь подальше, чтобы самим не пострадать от крушения — по мнению многих, точного и неминуемого — крепостных стен.

Тараны ничего не протаранили. Стенобитные орудия ничего не пробили. От подкопов ничто не рухнуло.

Аттила был в бешенстве; у него не было сил смотреть на собственное бессилие — он решил отступить. Потребовал соблюдать безупречный порядок, чтобы опровергнуть репутацию шалых дикарей. Ошарашенных гуннов командиры выстроили в когорты, как легионеров. И — вперед, шагом марш! Скрипя зубами от злобы.

Прежде чем сняться с места, незадачливый артиллерист Эдекон выпустил все снаряды по Мецу. Последние каменные ядра безрезультатно ударились в недрогнувшие стены, и он тоже ушел. Насмешки ликующих осажденных еще летели ему вслед, как вдруг раздался страшный грохот и земля содрогнулась. Вся южная стена Меца рухнула разом. Зияющий вход в город открылся перед гуннами.