Анатолий Нутрихин - Жаворонок над полем

- Помолчи, Орлик, - оглянулся фельдфебель. - Вор - мне не указ.

- Чего такой сердитый, Матвеич? Или жена дома стружку сняла?

Острожные засмеялись. Колонна удалялась. Один из арестантов, обернувшись, крикнул:

- Спасибо, ребятушки!

- На работу их погнали, - сказал Фешка. - Они на Курдюмке плотину делают. Вторую неделю в холодной воде лазят.

Мальчики миновали рентерею - особое здание в кремле, предназначенное для хранения государевой казны. Спустившись по лестнице Прямского всхода, они прошли по Богоявленской улице к базару. Приближаясь к торговой площади, Митя спросил:

Слышь, конвойный арестанта, которому ты хлеб дал, Орликом назвал. Это тот самый разбойник, из леса?

Приятель помедлил с ответом, потом нарочитым тоном произнес:

- Послышалось тебе. Он его, наверное, олухом обругал или еще как... Орлика они, поди, под замком в камере держат, чтобы не утек.

- Из здешнего острога не сбежишь, - убежденно заметил Митя. - Самая надежная тюрьма в Сибири. Мне в классе Харя сказал. Он знает: у него отец в жандармах.

- Какой Харя? Я его видел?

- Наверное. Рыжий такой, вредный. Амвросин - его фамилия, жандармского поручика сын.

- При случае, Митяй, поговори с ним еще об остроге, про Орлика поспрашивай. На какие работы водят арестантов, сколько охраны бывает?

- Уговариваешь стать шпионом?

- Почему шпионом? Разведчиком...

- Ладно, Феша. Поговорю с Амвросиным, - Митя почувствовал себя приобщенным к чему-то важному, таинственному.

Они обнялись за плечи и так шли, потом, - держась за руки. Митя чувствовал теплую ладонь друга и радовался, что на свете есть человек, на которого можно положиться. Паша тоже надежен, но он - брат. А Фешка чужой, а вроде как родной. Здорово это! На свете жить легче, когда знаешь: есть друг.

17. Базар

Позади остался мост через Курдюмку. На улице сделалось оживленнее, катят экипажи, прогуливаются чиновники с женами.

- Смотри, Татьяна блаженная! - Фешка указал на молодую даму в черном салопе, шедшую вместе с другими женщинами, одетыми в темное.

- Видел я ее, - ответил Митя. - Ее фамилия - Земляницына, она у Фонвизиных бывает. Одни ее пророчицей считают, другие - юродивой. А по мнению мамы, Земляницына - просто несчастная. У нее муж-землемер умер. Она его очень любила. Вот от горя и тронулась ...

- Вдова в Подрезовке живет, - сказал всеведущий Фешка. - В дальней слободе. Я возле нее в лесу снегирей силками ловил, которые покрасивше, продал, а остальных отпустил.

За разговором мальчики незаметно дошли до базара, занимавшим почти всю площадь перед Захарьевской церковью. Двухэтажные каменные лавки и склады подступили к самой церковной ограде. Посередине площади - деревянный гостиный двор, торговые ряды под навесами. Над лавками броские вывески: "Шохин и компания", "Братья Худяковы", "Торговля колониальными товарами. Пиленков и товарищи"...

В будние дни торговлишка здесь не ахти какая, а в воскресенье - не протолкнешься, особенно, когда ярмарка. Сейчас не праздник, народа на площади мало, но есть. Бродит по базару крестьянский, рыбачий и охотничий люд. В глубине лавок приказчики бойко предлагают ткани, одежду, инструменты, конскую упряжь, свечи... Здесь же торгуют и съестным, пахнет корицей, гвоздикой, перцем, постным маслом - всего не перечислить...

В нескольких местах продают рыбу: свежую, соленую, сушеную. вяленую. Ловят ее в Иртыше, Тоболе, Оби, Сосьве, Туре и иных реках. Везут в Омск, Тюмень, Ялуторовск, Туринск, Екатеринбург, на уральские заводы и дальше - в Москву. В белокаменной лакомятся иртышской нельмой и сосьвинской сельдью. Едят и бранят тобольский посол, мол, архангельский лучше. Бранят, а едят... Митя и Фешка потолклись у рыбных прилавков, поглазели на груды нельмы, стерляди, щук, судаков, чебаков.. Ловят же люди!

Разбежались глаза мальчишек и в кондитерской. Пирамиды из пряников, конфетная гора, ряды затейливо украшенных пирожных, - при деньгах можно набить сластей полные карманы... Приятели купили баночку разноцветных, приятно пахнущих леденцов. Сладость во рту располагала к душевному разговору, и Митя сказал:

- Болтают, будто в гостином дворе подземный ход есть.

- Яшка-музыкант говорит, что видел, - ответил Фешка. - Я не верю. Вакарину верю, дед говорит , что такой ход в кремле раньше был, а может и сейчас есть. Его из рентереи прокопали в овраг, чтобы сокровища вынести, если враг в крепость ворвется. Однако границы теперь далеко. Воры стали в тайнике награбленное прятать, лаз у них был в стене возле рентереи. При губернаторе Сулиме шайку поймали. А лаз полиция камнями забила, глиной замазала, но присмотришься - след увидишь...

Тут Фешка вспомнил о приказчике, и мальчики направились в пиленковскую лавку. Вот и она, длинная, тесная, в ней - три отдела. В первом торгуют съестным. На полках хлеб, банки с крупами, пестери с яйцами. На полу кадушки с сельдью, солеными грибами. В следующем отделе - галантерейные и писчебумажные товары, разные металлические штуковины. Третий отгорожен от других занавеской и именуется "рейнским погребом". Там продают вино распивочно и навынос, оттуда постоянно плывет табачный дым и доносится говор подвыпивших завсегдатаев.

В середине лавки, возле приказчика, одетого в демикотонный сюртук серебряная цепочка через грудь - несколько покупателей. Это и есть Гаврила.

- Мы, почтенные, плохой товар не держим, - убеждает он. - Лучших топоров во всем Тобольске не сыщите, лезвия - чистая бритва! Хошь - кол теши, хошь - тещу кроши..

Приказчик улыбается, довольный своей шуткой.

- Нам, Гаврила Федотыч, никого крошить - крушить не надобно, - говорит покупатель. - Топоры, не спорю, отменные. Но и цену ты назначил несусветную. Сбавь пятак, любезный, сразу три возьму...

Мужик хитро щурится: торг доставляет ему удовольствие. Гаврила извлекает из нагрудного кармана расческу и неторопливо поправляет пробор, извинительно говоря:

- В цене уступить коммерция не позволяет. Желаешь дешевле - ступай к Косоротову. Вон лавка наискосок. Только через месяц из его топора получится славная пила! Ха-ха-ха!

Все же приказчик сбавляет копейку, и мужик, кряхтя, лезет в карман за мошной. А приказчик заворачивает топоры в бумагу и перевязывает бечевой. К нему уже обращается другой покупатель, но его перебивает Фешка:

- Здрастье, Гаврила Федотыч, батяня кланяется. Просил о деньгах напомнить...

- Не видишь что ли? У меня народ, - морщится приказчик. - Мог бы и подождать малость. У нас с Северьяном особый расчет будет, пусть сам прийдет. А ты - ступай!

На улице Фешка в сердцах в сплевывает:

- Хоть бы полтинник, сквалыга, отдал...

- Не огорчайся, у меня еще двадцать копеек есть,- Митя увлекает приятеля вдоль торгового ряда.

А базар, хотя и не велик, но шумен, многоголос.