Хилэр Беллок - Ришелье

Очень часто современники мерят личность общей мерой, доставшейся им от прошлого, и чем значительнее личность, тем больше различие между их оценкой и действительным значением личности. Не каждому дано оценить человека по достоинству.

Блестящая развратница де Шеврез и глупая толстая Мария Медичи видели в Ришелье лишь выскочку, захватившего власть и постоянно мешавшего им. Устранив его, а затем устранив и короля — своей он умрет смертью или ему помогут, это в конце концов не важно, — юный Гастон женился бы на Анне Австрийской — разрешение на брак из Рима не заставило бы ждать — и вскоре бы подарил французской короне наследника. Мария Медичи не возражала против этого плана, кроме самого последнего пункта: она хотела, чтобы ее любимый сын женился на мадемуазель де Монпансье, дочери от первого брака герцогини де Гиз. Мария Медичи боялась, что французская корона перейдет к Конде, и потому торопилась женить сына. Ей хотелось, чтобы поскорее родился наследник из ее рода. Кроме того, мадемуазель де Монпансье была идеальной невестой: красивая, сильная и к тому же неслыханно богатая. «Самая богатая невеста во Франции» — говорили про нее.

Ришелье поддержал эту идею. Во-первых, ему хотелось сделать своей бывшей покровительнице что-нибудь приятное и хотя бы некоторое время не слышать упреков в неблагодарности. Во-вторых, красавчик Гастон, скованный брачными узами, уже не смог бы участвовать в придворных интригах. Наконец, в-третьих, ему хотелось показать всем этим интриганам, что не все идет так, как они задумали, что за ними наблюдает человек, воле которого они все рано или поздно подчинятся.

К Гастону был приставлен в качестве воспитателя немолодой корсиканец, до того некрасивый, что вызывал чувство отвращения. Звали его Орнано. Получив титул, он стал называться маршал Орнано. Наше ухо уже привыкло к этому пышному титулу, который все-таки ценился гораздо дороже во времена Ришелье. И в самом деле, чем отличаются маршалы Ней, Мюрат, Петен и Фош от маршалов Анкра и Орнано?

Некрасивый корсиканец с оливковым цветом лица тем не менее пользовался благосклонностью и мадам де Шеврез, и мадам Конде. По их настоянию он убедил своего ни к чему не годного воспитанника, что ему надо отказаться от брака с мадемуазель де Монпансье.

Между тем в сеть заговора были вовлечены герцог де Невер, принц Конде, герцог Суассон, сыновья Генриха IV, рожденные вне брака, Вандом, гран-приор, и Вандом, губернатор Бретани. О существовании заговора знали в Лондоне и Мадриде и с нетерпением ждали радостных известий. Согласно с планом заговора, кардинал Ришелье должен быть убит, как только Гастон захватит одну из пограничных крепостей.

Спецслужба Ришелье, организованная им сразу, как он пришел к власти, сработала четко. 4 мая 1624 года Орнано был арестован и помещен в Венсенский замок в одну из темниц, где вскоре и скончался. Говорили, что он был отравлен, но это неправда. Страшно перепуганный Гастон бросился к королю, но не был принят. В бессильной ярости он стал выкрикивать оскорбления по адресу кардинала.

Заговорщики плохо представляли себе, что ведут опасную игру против профессионалов. Прежде чем увезти короля в провинцию Бретань, Ришелье заставил Гастона признаться во всем и назвать имена всех заговорщиков. На допросе присутствовал король, и, вероятно, оперативность Ришелье произвела на него большое впечатление. Поскольку заговорщики хотели устранить кардинала, он обратился к королю с просьбой об отставке, которая не была принята. Дальше заговор рассыпался как карточный домик: братья Вандом были арестованы в Нанте, принц Конде поспешил принести свои извинения. Ришелье решил оставить мадам де Шеврез на свободе. Против заговорщиков, связанных узами родства с королевской фамилией, он ничего не мог поделать. Правда, им всем были предъявлены официальные обвинения. Никто из заговорщиков не пострадал, кроме молодого графа де Шале родом из старинной семьи Талейран. Он был вовлечен в заговор герцогиней де Шеврез; именно ему было поручено убить кардинала.

Граф де Шале, красивый и галантный аристократ, был арестован 8 июля 1626 года. Спустя почти месяц, 2 августа, король подписал приказ о проведении над ним суда специально учрежденного трибунала. Это отклонение от обычной судебной процедуры стало для Ришелье правилом, которому он неизменно следовал в течение всего своего правления.

5 августа 1626 года было объявлено о помолвке мадемуазель де Монпансье и брата короля Гастона, а уже 6 августа Ришелье лично благословил новобрачных. Как видите, срок между помолвкой и обрядом венчания был минимальный, — кардинал очень спешил!

18 августа 1626 года специальный трибунал вынес обвинение в оскорблении величества и приговорил де Шале к казни. На следующий день он был казнен в Нанте на базарной площади. Друзья графа похитили палача, и его согласился заменить один из каторжников. Вы можете себе представить, какой мучительной была смерть молодого человека, — ведь каторжнику впервые пришлось убивать человека!

Людовик XIII присутствовал при этом — двор находился в Нанте, — и, хотя он не был чувствителен, казнь де Шале произвела на него тяжелое впечатление. Спустя три недели после этого он, слегка заикаясь, сказал придворным, что, если бы не чувство долга, он никогда бы не допустил этого.

С того августовского дня и до дня, когда Мария Медичи бежала из Франции, то есть в течение пяти лет, в душе короля происходила борьба чувства негодования и нежелания подчиняться воле другого человека — пусть и гораздо умнее его — с чувством долга и уважения, которым он невольно проникался, видя, что кардинал пытается возродить блестящие традиции галльской доблести и величия, которым положил начало еще Карл Великий.

Судьбе было угодно, чтобы эти столь непохожие люди сблизились во время военных походов — под Ла-Рошелью, Сузой и Казалем.

Гражданские, или, как их еще иначе называют, религиозные войны продолжались без малого сорок лет. Когда, благодаря Генриху IV, наконец установился мир, все с облегчением вздохнули, но это было скорее перемирие, потому что и католики и протестанты бесконечно устали от войн и согласились пойти на компромисс. В течение двенадцати лет, с момента подписания Нантского эдикта и до гибели короля от руки фанатика, сохранялось ненадежное равновесие между королевской властью, которую поддерживало большинство народа, и гугенотской знатью, которую поддерживали богатые купцы и горожане в южных и юго-западных районах страны.

Оно было нарушено через год после смерти Генриха IV. В мае 1611 года в Сомюре гугеноты потребовали от королевы-матери новых уступок в дополнение к тем, что им были даны по Нантскому эдикту. Марии Медичи пришлось подкупить гугенотских вождей, чтобы не допустить начала новой войны. Затем она сама дважды поднимала мятеж против короля. В 1621-1622 годах сначала Людовик XIII, а затем Субиз, брат Анри де Роана, предприняли попытки склонить чашу весов в свою сторону. В 1625 году Субиз, бежавший после первого поражения в Англию, вновь появился со своими наемниками на английских кораблях возле Ла-Рошели. К счастью, французский флот под командованием герцога де Монмаранси, адмирала Франции, нанес Субизу поражение, и он снова бежал в Англию.