Хилэр Беллок - Ришелье

Разумеется, для достижения этих целей Ришелье приходилось прибегать ко лжи и обману, но ведь это всегда делалось и делается в политике, когда открыто заявляют одно, а подразумевают совсем другое, когда сулят союзникам Бог весть какие блага, а думают только о собственном благе, когда со врагом ведут дипломатические переговоры и в то же время готовят против него вооруженное нападение.

И все-таки, несмотря на очевидную двойственность, в политике, проводимой Ришелье, гораздо меньше лицемерия и обмана, чем в политике Бисмарка. Именно потому, что Ришелье был практически свободен от этих грехов, ему удавалось вести свою политику широко и энергично, тогда как лицемерие и обман ложились тяжелым грузом на плечи Бисмарка. Он заявлял, что желает объединения Германии и создания национального немецкого государства, а на самом деле все свелось к тому, что прусский дух и прусские порядки водворились постепенно по всей Германии. Отметим еще одно важное различие: все вопросы внешней политики Бисмарк решал с помощью военной силы, и это лишало его политику гибкости. Ришелье никогда так не поступал.

Посмотрим, какую Бисмарк проводил политику в вопросе об Эльзас-Лотарингии. В результате победоносных войн Людовика XIV эта древняя область, входившая в состав Бургундии, была присоединена к Франции и оставалась французской вплоть до краха империи Наполеона III. Большинство населения этой области говорит по-французски; по своим нравам и обычаям оно мало чем отличается от остальной Франции; даже архитектура зданий типично французская. Конечно, жителям Эльзас-Лотарингии не должны были нравиться прусские порядки. Хотя на востоке области жили в основном немцы, но и они в результате общения с французами стали другими людьми. Например, город Метц был таким же типично французским городом, как Кентербери — английским.

Как сильно влияние современного государства с его обязательной системой школьного образования, каждый может убедиться» побывав в Метце, как это сделал я. Через пятьдесят лет после франко-прусской войны жители Метца говорят только по-немецки, читают немецкие газеты и книги, хотя архитектура их зданий и церквей французская и ничем не отличается от точно таких же зданий в Амьене или Бове.

Бисмарк мог бы оставить франкоязычные области — Метц в том числе — за Францией, но они были аннексированы, потому что и он сам, и его генералы, которые уже после смерти Бисмарка привели Германию к катастрофе, хотели этого. Я думаю, что если бы этого не было и к «рейху» были присоединены лишь немецкоязычные области, население этих областей постепенно привыкло бы к прусским чиновникам. Они прекрасные администраторы, но совершенно не умеют управлять, потому что одно дело поддерживать раз и навсегда заведенный порядок и совсем другое дело — убеждать и направлять людей.

Посмотрим теперь, какую политику проводил Ришелье в подобных вопросах. Когда Франция захватила испанскую провинцию Каталонию, Ришелье настоял на том, чтобы после заключения мира — мирный договор был подписан уже после смерти кардинала — французские войска ушли из испаноязычных областей и граница между Испанией и Францией проходила по Пиренеям, — и это было естественно и мудро.

Точно так же Ришелье отказался от присоединения к Франции областей по левому берегу Рейна, хотя ему очень хотелось этого, так как решало стратегические задачи. Но, посоветовавшись с отцом Жозефом, он принял мудрое решение отвести свои войска.

Ришелье еще раз доказал гибкость своей дипломатии в отношениях со шведским королем Густавом Адольфом. Он знал, что этот вояка никогда не перейдет на сторону Католической лиги и поэтому старался получить хотя бы небольшие выгоды от этого союза, в котором главной была его воля.

Теперь мы подошли к тому пункту нашего рассмотрения, когда можем сравнить волевые качества двух великих людей. Как я уже говорил, Бисмарк пошел навстречу своим генералам в вопросе об Эльзас-Лотарингии. Была ли эта уступка его слабостью, говорящей о недостатке воли?

Я думаю, что да. Кроме уже указанных черт характера, которые резко отличают одного от другого, я хочу указать теперь на разницу в складе души. Душевный склад Ришелье напоминает гибкую, хорошо закаленную стальную рапиру, острие которой в мгновение ока пронзает противника. Душевный склад Бисмарка напоминает лом. Как известно, ломом иногда добиваются большего, чем шпагой. Здесь же отметим, что Ришелье прекрасно владел собой — известно, что умение владеть собой есть высшее проявление воли, — тогда как Бисмарк иногда выходил из себя и бранился, если встречал отпор даже в мелочах. Разумеется, это не может служить доказательством того, что его воля была слаба, — лом, как известно, тверд и прям. Просто у Бисмарка был плохой характер, он был дурно воспитан, тогда как Ришелье, мне кажется, самый воспитанный человек среди героев новой истории.

И раз уж мы заговорили о характере, то следовало бы сравнить умы наших героев. Быть может, кому-то мое заявление покажется парадоксальным, но я считаю, что Бисмарк был гораздо умнее Ришелье, по крайней мере в том, что касается применения ума.

Блестящий ум Ришелье виден в дошедших до нас характеристиках людей и ситуаций. В его афоризмах заключена политическая мудрость, его теории оправдывают его политические взгляды и цели. Но, читая его труды, размышляя над политическими решениями стоявших перед ним задач, вдруг замечаешь некую узость мысли, по-видимому, неизбежный результат высокой степени сосредоточенности мышления. Ум Бисмарка, по-видимому, обладал большей широтой и мощью.

Перехожу теперь к последнему пункту сравнения двух государственных деятелей прошлого. Я хочу рассмотреть, как долго простояли здания, в закладке и строительстве которых они участвовали.

Наверное, будет очень несправедливо судить о великих людях по такому критерию, как долговечность политических структур, ими созданных. Но что нам, детям праха с нашим эфемерным существованием, еще остается, какую другую меру сравнения мы могли бы найти, если ничего не знаем о вечности? Критерий долговечности — самый для нас подходящий. Вот, например, границы церковных епархий и административных округов остались такими же и по сей день, как и при Диоклетиане; о Цезаре многие слышали, потому что при нем был введен новый календарь; заповеди Магомета по сей день нерушимы от берегов Атлантики до берегов южных морей. Как видите, этот критерий не так уж плох.

На первый взгляд, все, что построено и тем и другим, недолговечно. Абсолютная монархия, фундамент которой был заложен Ришелье, развалилась меньше чем через сто пятьдесят лет, а империя Гогенцоллернов не простояла и шестидесяти лет.