Михаил Яковлевич Геллер - К началу. История Российской Империи

Борьба с «иноверцами», их «унижение» включала беспощадные преследования старообрядцев. «В XVIII в., - замечает историк, - ни одно царствование в России не ознаменовывалась такой нетерпимостью к раскольникам… Религиозное настроение императрицы побуждало ее поддаваться известным влияниям, и она дошла в своей ненависти к расколу до полной нетерпимости. Со своей стороны, гонимые раскольники впали в такое безумие, что начади возводить самоубийство в религиозный догмат» 54 54 Там же. С. 229. . Н. Костомаров имеет в виду участившиеся самосожжения старообрядцев, уходивших таким образом от преследований.

Два слоя «ватрушки», если воспользоваться образом, предложенным Владимиром Вейдле, - «отличное тесто» народа и тонкий слой дворянского «творога», - все дальше расходятся в образе жизни. Существовали всегда различия в социальном положении, что, как правило, определяло и разницу в имущественном положении. В елизаветинское время углубляется разрыв в поведении, в кодексе жизни. Широкую популярность приобретают практические руководства, большей частью переводные. Самым большим успехом пользовалось «Юности честное зерцало, или показание к житейскому обхождению». Напечатанное в 1717 г., оно в первые два года разошлось огромным тиражом в 189 экземпляров, а затем регулярно переиздавалось. В 1767 г. «Зерцало» вышло пятым изданием. Трижды переиздавалось «Совершенное воспитание детей, содержавшее правила о благопристойном поведении молодых людей знатного рода и шляхетского достоинства» аббата Бельгарда (1747, 1759, 1778).

Руководства учили молодых дворян «не быть подобными деревенскому мужику»: ходить, кланяться, обходиться с ножом, вилкой, тарелкой, вести светский разговор (собеседнику резко не противоречить, мнение высказывать осторожно, правду говорить не всегда). Давались ценные советы, как вести себя при дворе (быть смелым, объявлять о своих заслугах и просить награды, ибо «даром служат только Богу»). Руководства подчеркивали, что признаком хорошего тона является знание иностранных языков.

Петербург, которому дочь основателя новой столицы уделяет много внимания, может служить символом царствования Елизаветы. По числу жителей он сравнялся с Москвой. По роскоши дворцов, монументов, красоте мостов, ширине проспектов далеко превосходит старую столицу. Историки русской архитектуры говорят о елизаветинском «барокко». Оно связано, прежде всего, с именем Бартоломео Растрелли (1700-1771), которого в России звали Варфоломей Варфоломеевич. Он был сыном итальянского скульптора Карло Растрелли, приехавшего в Россию при Петре (умер в 1741). Растрелли строил дворцы в Петербурге (в том числе Зимний, на который Елизавета потратила огромные средства, но не успела въехать, он был завершен через год после смерти императрицы), церкви, дворцы для вельмож (каждый богатый помещик хвалился усадьбой, построенной в стиле архитектора императрицы).

Ученик французских архитекторов, многое заимствовавший у немецких архитекторов (Мюнхен, Дрезден, Вена служили ему образцом), Растрелли сооружал великолепные, замечательные по благородству пропорций и искусству расчленения фасада выступами и колоннами дворцы, пышно и роскошно, с характерным для барокко обилием декоративных деталей, убранные внутри. Записки Екатерины II свидетельствуют, что в этих дворцах не было и следа комфорта и удобств, как правило, они были построены из дерева и сгорали мгновенно вместе с внутренними украшениями и драгоценной мебелью.

Записки иностранных послов, мемуары современников с любовью задерживаются на несообразном сочетании роскоши и убожества, изысканности и грубости во дворце императрицы. Екатерина поражается тому, что придворные ели на золотой посуде, поставленной на стол со сломанной ножкой. Будущей императрице принадлежит стишок о роскошном доме, к которому забыли пристроить лестницу, выражавший недоумение юной немецкой принцессы, оказавшейся в непонятной для нее обстановке. В нем Екатерина хорошо выразила впечатление, которое производил императорский двор, отражавший очевидный многим наблюдателям разрыв между декорацией и реальностью, между фасадом и внутренними помещениями, характерный для всей страны. Но это была лишь часть картины. Неумолимо шли изменения: начиналась петербургская глава в истории России. Происходила очередная смена поколений. На смену поколению, видевшему Смуту и восстановление Московского государства, на смену поколению, жившему в эпоху петровских потрясений, явились люди, сформировавшиеся в годы «переваривания» реформ, в годы первых шагов просвещения и военных побед, дававших чувство уверенности в силе державы.

Положение в Европе, как всегда, было напряженным и запутанным. На континенте главной силой считалась Франция. Британия делала все, чтобы лишить Францию ее гегемонии. Основным ее союзником была Австрия. Возможными союзниками - Швеция, Речь Посполитая, Саксония. В 1740 г. король прусский Фридрих II нарушил европейское равновесие, вторгнувшись без объявления войны, без всякого повода, кроме желания расширить свою территорию, в Силезию - провинцию Австрии.

Европейские державы, втянутые в войну за «австрийское наследство», предпринимают серьезные усилия для привлечения на свою сторону России. Новым в дипломатической игре, которая ведется при дворе Елизаветы, было активное участие Франции. В первой половине XVIII в. Франция - постоянный, можно сказать верный, противник России. Враги России - Оттоманская империя, Швеция, Польша - всегда находили активную поддержку версальского двора. Отношение Франции диктовалось как ее внешней политикой, нацеленной против Габсбургов, так и пренебрежительным взглядом на далекую варварскую страну, возможности которой не принимались всерьез.

Инициатором сближения с Россией был посол Франции при дворе Анны Ивановны маркиз де ля Шетарди. Потеряв надежду на изменение внешней политики, которую вела Анна, руководимая своими советниками, Шетарди выбрал объектом своего пристального внимания цесаревну Елизавету. Циники говорили позднее, что, желая разогреть франко-русские отношения, посол забрался в постель к принцессе. В Петербурге возникла «французская партия», в которую кроме посла Людовика XV входил любимый врач Елизаветы Лесток. Их заботами был подготовлен заговор, приведший дочь Петра на трон.

Внешняя политика занимает первое, главное, всепоглощающее место в политике русского двора. Послы и секретные агенты, фавориты и «молодой двор» наследника Петра и его супруги Екатерины - все занимаются внешней политикой, поддерживают Австрию или Францию, Пруссию или Англию, получая за свое старание «стипендии», как тогда говорилось, от послов или секретных агентов.