Михаил Яковлевич Геллер - К началу. История Российской Империи

Вторая цель (впрочем, их очередность, конечно, условна) - лежала на Западе: балтийское побережье и Польша, т.е. Швеция и Речь Посполитая. Иван III в конце XV в. утверждал, что мир с Польшей невозможен, что московские государи будут вести с ней войну вечно, прерывая ее только на время, чтобы дать людям отдохнуть. Его внук, Иван IV, полвека спустя, отвергнул предложение польского короля Сигизмунда-Августа заключить вечный мир: «За королем наша вотчина извечная Киев, Волынская земля, Витебск, Полоцк и многие другие города русские: так пригоже ли с королем вечный мир заключить?»

В первой половине XVIII в. положение изменилось, но не окончательно. Русские войска уже доходили до Крыма, но еще не Могли закрепиться там. Прибалтийское побережье стало русским - После мира в Або и подписания в 1745 г. шведско-русского оборонительного договора - и положение его было прочным. Оставался «польский вопрос». «Значительная часть русского народа находилась в пределах польско-литовского государства… Необходимо было взять западную Русь у Польши», - резюмирует суть «польского вопроса» В. Ключевский 57 57 Там же. .

А. Бестужев-Рюмин, излагая «систему Петра I», которую он положил в основу русской внешней политики, имеет в виду два «вопроса», две главные задачи империи. В связи с этим он видит необходимость в постоянном и неизменном сохранении союзнических отношений с теми государствами, с которыми у России совпадали стратегические интересы. Это, по мнению канцлера (так же думал и Петр I), морские державы: Англия и Голландия. Имел значение и союз с Саксонией, поскольку с конца XVII в. саксонский курфюрст был королем Польши. И здесь канцлер ссылался на Петра I, который в тесных отношениях с саксонским двором видел возможность совместно «Речь Посполитую польскую в узде держать».

Важнейшим союзником для России была в бестужевской системе империя Габсбургов. Традиционный противник Франции, Австрия была заинтересована в сохранении определенного равновесия в Центральной и Восточной Европе, которое мешало усилению влияния версальского двора. Основной целью русско-австрийского союза, по мнению Бестужева-Рюмина, было противодействие Оттоманской империи, угрожавшей южным границам как России, так и Австрии.

Врагов выбирать не приходилось: ими были Швеция, мечтавшая о реванше, и Франция - традиционный союзник Турции. Пристальное внимание Бестужева-Рюмина привлекал новый и опасный противник - Пруссия. Канцлер предупреждал об опасности для России агрессивной политики Фридриха II, называя его «сильным, легкомысленным и непостоянным соседом», союз с которым невозможен хотя бы потому, что ни одному слову прусского короля верить нельзя.

Программа Алексея Бестужева-Рюмина встречала сопротивление при дворе. Вице-канцлер Михаил Воронцов придерживался иной точки зрения и был предметом благожелательного внимания французского и прусского послов, усиленно интриговавших для замены Бестужева Воронцовым.

В августе 1744 г. Фридрих II вновь начал войну с Австрией, захватил часть Богемии и вторгся в Саксонию. Для России положение осложнилось, так как она имела оборонительный договор не только с Австрией, но и с Саксонией (возобновленный в феврале 1744 г.). В то же время она имела договор с Пруссией.

Россия втягивалась в войну, не ею начатую. Теоретически она могла выбирать сторону, которой следовало оказать поддержку.

Елизавета получила две записки о мерах, необходимых в связи с нападением Пруссии на Саксонию. Первую представил Бестужев-Рюмин. Для него не было сомнений: Пруссия напала на Австрию и Саксонию, две страны, связанные с Россией договорными обязательствами, а тем самым нарушила русско-прусский договор. Канцлер предлагал помочь Саксонии прежде всего дипломатическими средствами, но в случае их неудачи - направить вспомогательный корпус. Автором второй записки был Михаил Воронцов. Вице-канцлер видел опасность Пруссии, но возражал против военной помощи Саксонии, предлагая ограничиться финансовой субсидией.

Канцлер империи, всемогущий государственный деятель, никогда не был любовником Елизаветы. Это был уникальный случай в эпоху, когда влияние на государственные дела было прямо пропорционально температуре чувств императрицы. Государственные бумаги, подготовленные Бестужевым-Рюминым, попадали к Елизавете через Ивана Шувалова: канцлер доступа к императрице не имел. Тем не менее, она высоко ценила государственный ум графа Алексея, была ему благодарна, как сообщают современники, за то, что он старается избавить ее от скучных бумаг, беря их на себя. Равнодушие императрицы к государственным делам, лень, мешавшая подписывать необходимые бумаги месяцами, не мешала ей иметь личные взгляды, если не на внешнюю политику, то безусловно на иностранных монархов. Елизавета питала симпатию к Людовику XV, за которого более четверти века назад, в бытность будущего короля наследником, хотел выдать свою дочь Петр I. Она активно не любила Фридриха II. Не только потому, что, как она говорила, прусский король - «Бога не боится, в Бога не верит, в церковь не ходит и с женой по закону не живет». Но и потому, что Фридрих II пытался использовать слухи о возможности возвести на престол свергнутого императора Ивана Антоновича, посылая своих агентов действовать среди раскольников.

Елизавета поддержала план Бестужева-Рюмина. Было принято решение помочь Саксонии. Из Лифляндии и Эстляндии в декабре 1745 г. были передвинуты войска в Курляндию, их численность доведена до 50 тыс. человек. Наступательные операции в Германии планировались на весну 1746 г. Предупреждая вступление в войну русских войск, Фридрих II подписал в декабре 1745 г. в Дрездене мир с Австрией, сохранив за собой завоевания в Силезии. Прусская дипломатия, считая мирную передышку временной, вела активные действия по созданию антирусского союза. Фридрих II соблазнял Швецию возвращением ей Прибалтики, а Польшу - возвращением Киева и Смоленска.

В мае 1746 г. Россия и Австрия подписали союзный договор cроком на 25 лет. Он был продолжением и развитием договора 1726 г. Обе стороны договорились оказывать взаимную помощь войсками (20 тыс. пехоты, 10 тыс. конницы) в случае нападения третьей державы. Секретные статьи предусматривали взаимные обязанности в конкретных случаях военных действий с Турцией и Пруссией. В частности, союзники обязывались выставить не по 30 тыс., а по 60 тыс. войск в ответ на агрессивные действия Пруссии против Австрии, России или Польши.

Русско-австрийский договор 1746 г. зарегистрировал радикальное изменение положения России в Европе. Внешняя политика российской империи выходит из треугольника Турция-Польша- Швеция и появляется в центре Европы, как одна из сил, решающих судьбу континента. Союз Петербурга и Вены более чем столетие будет оставаться основой российской внешней политики. Отношения между империями будут переживать периоды охлаждения или тесного взаимодействия, омрачаться подозрительностью, подогреваться любовью, но союз между ними окажется полезным обеим сторонам.