Владимир Соловьев - Современники и потомки о восстании С.Т. Разина

Удачный для восставших оборот событий Ф. Лонгуорс связывает с внешними конфликтами, которые предшествуют крестьянским выступлениям или сопровождают их: в период разинского движения — это русско-польская война 1654–1667 гг., во время пугачевского — русско-турецкая 1768–1774 гг. Важное условие успеха восстания в том или ином районе — это, как полагает автор, его победоносное начало. Тогда пламя борьбы перекидывается в соседние местности, зона действий стремительно расширяется. Если же дело сразу не заладилось, изменить ситуацию к лучшему почти никогда не удается. Таким образом, заключает Ф. Лонгуорс, успех порождал успех, а неудача — неудачу [369].

Несмотря на то что зарубежные авторы сравнительно мало касаются в своих трудах разинского восстания и в основном повторяют в связи с ним общие места, западная историография приоткрывает завесу над целым комплексом направлений дальнейшего исследования народных движений в феодальную эпоху. Прежде всего это историческая антропология — отрасль исторического знания, сосредоточивающаяся на всестороннем анализе человека в обществе. Во-вторых, это изучение ментальностей, явлений ментальной жизни масс, или, другими словами, умонастроения, умственного инструментария, психологического оснащения, присущих той или иной общественной структуре.

Но помимо обновления проблематики знакомство с западной историографией позволяет заимствовать весьма эффективные методы научной работы. Так, наши зарубежные коллеги применяют к изучению социальных и классовых конфликтов методы социологии, этнологии, социальной психологии, количественного анализа и др. [370]. Представляет интерес и метод просопографии, или коллективной биографии, который дает возможность путем машинной обработки получить важные показатели для последующей групповой характеристики. Так, расспросные речи участников второй крестьянской войны в России представляются благодарным материалом при использовании этого метода.

Для большинства серьезных немарксистских исследователей российской истории характерен широкий историографический кругозор, обращение к достижениям представителей различных тенденций исторической науки (включая советскую), выход за рамки предвзятых схем и привычных суждений, стремление к более адекватному восприятию реальных исторических процессов и явлений.

Конечно, западная историография крестьянских движений далеко не свободна от идеологических стереотипов, односторонних и противоречивых оценок, крайне условных и произвольных понятий.

Многое из того, что предлагает сегодня западная историческая наука, спорно и, вероятно, станет объектом острых дискуссий, многое свидетельствует о существенных пробелах в немарксистской историографии проблемы. Однако современный этап развития советской исторической науки настоятельно требует переосмысления устаревших подходов, политических и идеологических штампов и клише в изучении западной историографии и в особенности новейших работ, опубликованных во второй половине 70-х и в 80-х годах, когда не только усилился интерес к истории России, но и наметились качественные перемены в ее освещении.

Пожалуй, ни одно имя человека из столь далекой эпохи не овеяно такой народной любовью, не воспето в таких прекрасных песнях, не окружено такой многовековой славой, как имя Степана Разина.

Со времени возглавленного им движения минуло более трехсот лет. Конечно, с той поры и в мировой, и в отечественной истории произошло немало куда более крупных и значительных событий, чем вторая крестьянская война в России. Конечно, эхо того мощного взрыва народного гнева, который потряс страну во второй половине XVII в., уже отзвучало. Но мятежный образ Степана Разина и драматические подробности возглавленного им восстания и сегодня продолжают волновать воображение.

Различные поколения в зависимости от своего исторического сознания, эстетических вкусов по-разному воспринимали и воспринимают имя и дело Разина. И это естественно. Ведь у каждой эпохи свое бытие, свое отношение к истории, ее закономерностям и движущим силам, свои герои и антигерои. Чем глубже мы постигаем причудливый и таинственный мир прошлого, тем сложнее и объемнее он предстает перед нами. Отдельный факт, отдельный человек перестают видеться в некой застылости и находят свое место в логической цепи причинно-следственных связей. Если же брать такие яркие события, как разинское восстание, то здесь исторический пласт столь богат, что он — точка приложения сил не только историков, но и писателей, поэтов, живописцев, словом — служителей буквально всех муз.

Как всякое прикосновение к истории художественными средствами, отображение разинской темы в литературе и искусстве позволило (быть может, в ущерб документальности и точности) сохранить некоторую целительную условность, риторическую отвлеченность традиционных народных представлений и ценностей.

Характерно, что популярные песни о Разине нередко сопровождались соответствующими театрализованно-мимическими действами, одно из которых наблюдал в 1826 г., а затем описал А. С. Грибоедов, будучи свидетелем того, как молодежь с. Парголово — местечка на юге России, где он волей случая оказался, представляла поход С. Т. Разина по Волге. «…Вдруг, — пишет он, — послышались нам звучные плясовые напевы… Песни не умолкали. Затянули: „Вниз по матушке по Волге“. Молодые певцы присели на дерн и дружно грянули в ладоши, подражая мерным ударам весел. Двое же на ногах оставались: атаман и есаул.

Былые времена! — продолжает далее А. С. Грибоедов. — Как живо воскрешает вас в моей памяти эта народная игра: тот век необузданной вольности, в который несколько удальцов бросались в легкие струги, спускались по протоку Ахтубе по Бузан-реке, дерзали в открытое море, брали дань с прибрежных городов и селений, не щадили, ни красоты девичьей, ни седины старческой, а по словам Шардена, в роскошном Фируз-абате угрожали блестящему двору шаха Аббаса» [371].

Восходящая к стародавнему эпосу трактовка восстания в русской литературе; XIX в. не только дополняет, но порой корректирует сведения, извлекаемые из официальных источников. Не случайно главной питательной средой разнопланового и многожанрового творчества о Разине и разинцах были и остаются народные предания, песни, легенды, сказы. Их буйное многоцветье прихотливо преломилось в поэзии А. С. Пушкина. После Пушкина разинские мотивы нашли отражение в стихотворениях Алексея Васильевича Кольцова, чья поэзия всегда обильно питалась из источников близкого ему народного творчества. Записывая народные песни, пословицы и поговорки, меткие слова, поэт собрал, по-видимому, обширный фольклорный материал о Разине. Его знаменитое стихотворение-песня «Стенька Разин» отразило бытовавшие в фольклоре темы и мотивы, связанные с легендарным бунтарем. Влияние народного эпоса на Кольцова при работе его над этим произведением было преобладающим.