Симона Ру - Повседневная жизнь Парижа в Средние века

Отношения между верующими и приходским кюре заслуживают особого внимания. В глазах мирян рядовое духовенство выглядело порой менее образованным, чем ученые проповедники-доминиканцы. Однако парижские приходы отдавали клирикам, прошедшим обучение, которые не должны были ударить лицом в грязь перед познаниями монахов — умелых проповедников. Проблемы светской жизни могли в большей степени испортить отношения между прихожанами и клиром. По каноническому праву, совершение таинств должно быть бесплатным, однако папы узаконили приношения, делаемые добровольно, но тем не менее считаемые похвальным обычаем. Крестины, венчания, отпевания приносили значительные доходы, которые кюре, по словам верующих, порой требовали в жесткой форме.

Пример тому нам предоставил кюре церкви Сен-Жак-де-ла-Бушри. После смерти Пернеллы, жены Гильома Никола, кюре Тома Одри велел изъять лучшее платье покойной: та умерла, не оставив завещания, что очень опасно для спасения ее души, поскольку она не смогла искупить свои грехи благочестивыми пожертвованиями. Кюре, самолично забрав часть имущества, подлежащего раздаче беднякам, исправил ее непредусмотрительность. Вдовец, оставшийся с двумя дочками на руках, смотрел на дело иначе. Он попросил парламент вмешаться, чтобы вернуть платье и осудить жадного кюре, обирающего сирот. Тяжба тянулась с 1373 по 1378 год. За этим конкретным случаем угадывается борьба между светской и религиозной юрисдикцией, а потому к нему отнеслись весьма серьезно. Кроме того, он отражает некоторые черты повседневной жизни в Париже.

Вдовец, возможно, был прихожанином не из бедных и имел кое-какие связи, раз его поддержали купеческий старшина и королевский прокурор. Но его гнев, вызванный строгим применением привилегии, признанной за церковным клиром, без всякого сомнения, нашел отклик среди верующих. Кюре не может ссылаться на нужду. Приход Сен-Жак-де-ла-Бушри не беден, и его пастырю, доктору гражданского и канонического права и профессору, наверняка есть на что жить. Но уступить по вопросу о прерогативах духовенства, даже по поводу одного платья, значит, пробить брешь в привилегиях Церкви; незначительных тяжб не бывает, везде нужно быть начеку и себя защищать. Кюре-юрист прекрасно это знает. Кстати, изъятое имущество не так уж ничтожно. Из завещаний следует, что богатые платья из сукна, туники или мантии, отороченные мехом, оставляли в наследство подругам, родственницам и верным служанкам. Стоимость дорогих одежд определялась в описях наравне с бельем, мебелью, металлической утварью или книгами. Наконец, в этом примере мы видим во главе прихода клирика, прошедшего длительное обучение, и это нас не удивляет. Парижу не занимать школяров, магистров и университетских деятелей всякого рода.

Университет, без сомнения, привлекал большое количество клириков, желавших учиться в Париже. В преамбулах к королевским ордонансам, где описывается великолепие столицы, это великолепие непременно объясняется, в частности, притоком клириков со всего христианского мира. Вес Парижу придавал прежде всего богословский факультет, вот почему папство поддержало общину преподавателей и студентов в момент ее столкновения с королевской властью, или властью епископа, в начале XIII века. Римские папы определяли университет как церковный институт со всеми привилегиями, полагающимися первому общественному сословию.

В своем благоволении понтифик не дошел до того, чтобы поддержать учителей из белого духовенства в их борьбе с учителями из нищенствующих орденов, которые не брали со студентов платы, не соблюдали перерывов в занятиях — короче, не проявляли солидарности с коллегами. Спор так и не был полностью урегулирован, и периодически напряженные отношения ухудшались и оборачивались открытым конфликтом. В повседневной жизни обитателей левого берега эти вопросы вызывали дискуссии между группами учителей и студентов, мнения отстаивались на лекциях и в проповедях, а также в повседневных разговорах, о которых, разумеется, не осталось никаких письменных свидетельств.

Когда дебаты, интересующие прежде всего главные умы университета, принимали особый размах, когда они приводили к торжественным заявлениям, тогда все население университета, относящееся к нему прямо или косвенно, принимало в них непосредственное участие. Это проявилось особенно ярко, когда Церковь подкосил Великий раскол, произошедший в 1378 году: были избраны два папы, оспаривавшие между собой законность своей верховной власти. Европейские королевства признали кто одного, кто другого, и Запад оказался расколот на два соперничающих объединения. Раскол сохранялся вплоть до избрания Констанцским собором в 1417 году Мартина V. Между тем, чтобы попытаться покончить с расколом, выдвигались варианты решения, которые пытались применить на практике: военная сила, давление на самих понтификов, временный отказ повиноваться папе с той или другой стороны. В эти бурные годы парижские ученые доктора сыграли важную роль. Так, в 1393 году университет организовал большое совещание, чтобы определить путь к восстановлению единства Церкви; он поддержал отказ французской Церкви повиноваться папской власти в 1398 и 1407 годах. В тот момент международный престиж парижских магистров, политический вес французского королевства и его столицы слились воедино, чтобы придать важности университетскому миру.

Жерсон — прекрасный тому пример. Жан Шарлье родился в Жерсоне в 1363 году, в крестьянской семье. Он был старшим из двенадцати детей. Родители дали ему глубоко религиозное воспитание, а его блестящие умственные способности были отмечены монахами из реймсского монастыря Святого Реми. Его отправили в Париж, где он получил стипендию в Наваррском коллеже, куда принимали студентов из Шампани. Там, проучившись одиннадцать лет после получения степени магистра искусств, Жерсон в 1392 году стал доктором богословия и преподающим профессором. Но уже в 1387 году у него было достаточно титулов, чтобы преподавать, а следовательно, зарабатывать на жизнь. Параллельно развивалась его церковная карьера. Став священником, он получил бенефиции: приход в Шампо-ан-Бри, пребенду декана капитула церкви Сен-Донатьен в Брюгге; в 1395 году он стал каноником собора Парижской Богоматери и был избран канцлером университета. Этот важный пост был для него обузой, поскольку он не мог провести в университете реформы, которые считал совершенно необходимыми, и в 1399 году, пережив духовный кризис, подал в отставку. Его покровитель герцог Бургундский сумел убедить его вновь взять на себя обязанности профессора и канцлера в 1401 году. В 1409 году к ним добавился парижский приход Сен-Жан-ан-Грев, где Жерсон с жаром принялся за развитие проповедования, доступного простым людям и клиру.