Денис Журавлев - Страна восходящего солнца

Повышенная военная активность Хубилая имеет несколько возможных объяснений. Во-первых, соображения престижа, а следовательно, и власть хана в монгольской традиции напрямую зависела от поддержки влиятельной кочевой аристократии, которая к середине XIII столетия состояла из разросшегося рода Чингисидов и породненных с ним семейств. Наиболее реальную заинтересованность степная знать проявляла при возможности захвата крупной добычи, рассматривая военный поход как крупную, хорошо организованную грабительскую экспедицию. Не ведя войн, каану было очень легко лишиться поддержки собственно монгольской верхушки, чувствовавшей себя обделенной. Ведь в структуре чиновничьего аппарата империи Юань доминировали китайцы, персы, арабы – представители завоеванных монголами народов, имевших значительно более высокую культуру. В течение всего правления Хубилаю приходилось усмирять бунты близких сородичей (племянников, двоюродных братьев и т. д.) – Ариг-Буги, Наяна, Tor-Тимура, Хайду… В таких условиях было бы наиболее разумным направить активность степных аристократов на завоевание, ограбление и дальнейшее выкачивание ресурсов из все новых и новых стран, располагавшихся по соседству. Но дело в том, что завоеваний жаждали не только монголы. К примеру, многие китайцы видели в Хубилае… восстановителя величия Поднебесной. Китай же традиционно воспринимался как естественный центр дальневосточной (и, по правде говоря, единственной, которую сами китайцы расценивали как настоящую) цивилизации.

Поэтому всякий раз, когда в Поднебесной заканчивалась эпоха междоусобиц и к власти приходила новая сильная династия, колоссальная энергия многомиллионного народа направлялась в русло внешней экспансии. Так было во времена династии Тан (VII – начало IX в.), тот же стереотип господствовал и в XIII веке. Позднее, уже после падения монгольской династии Юань, новые китайские правители из династии Мин будут проводить активную внешнюю политику, направленную на завоевание соседних стран и утверждение неоспоримого господства Китая в регионе.

Так что и китайские, и монгольские придворные и приближенные Хубилая сходились в том, что империи Юань нужны новые территории богатства. Фактически получался замкнутый круг – добыча и налоги с недавно завоеванных территорий шли на завоевание новых земель, при этом значительная часть богатств оседала в карманах чиновников. Последних, в том числе занимавших самые высокие посты, периодически казнили, но это не помогало кардинально изменить ситуацию. Казна империи вечно испытывала недостаток в деньгах, несмотря на колоссальные доходы от населения.

Конечно, великий хан не забывал и о себе. Описание знаменитым путешественником Марко Поло роскошной летней резиденции хана Шаньду (Чианьду) давно стало хрестоматийным: «На этом месте расположен прекрасный дворец, стены комнат в котором позолочены и разрисованы фигурами людей, животных и птиц, разнообразными деревьями и цветами, исполненными с величайшей утонченностью, и вы вспоминаете об этом с восторгом и удивлением… Вокруг дворца построена стена, охватывающая на протяжении 16 миль заповедные парки, фонтаны, реки, ручьи и прекрасные луга со всеми видами диких животных, исключая, конечно, особо свирепых. Здесь обитают более 200 соколов-кречетов. Великий хан каждую неделю отправляется лично посмотреть на птиц и иногда ездит верхом в сопровождении дрессированного леопарда, и если встречает какое-либо животное, понравившееся ему, то выпускает на него своего леопарда. Более того, посреди прекрасного леса там стоит еще один дворец, построенный из бамбука. Он весь позолочен, украшен колоннами с драконами, поддерживающими крышу дворца… Конструкция дворца устроена так, что можно быстро собрать и разобрать его с легкостью. Он может быть перемещен в любое другое место, куда пожелает император». Сюда, в Шаньду, а также в Ханбалык, где Хубилай проводил осень и зиму, приезжали иноземные послы и купцы (в их числе были и братья Поло), стекалась информация о соседних странах, которые Хубилай мечтал включить в состав своей империи. К счастью, до нас дошла информация из чего-то, напоминающего шпионский отчет (автор которого неизвестен), составленный о «стране Чипангу», или «Сипанго», как китайцы тех времен называли Японию.

Именно этот отчет лег в основу известного описания Японии в книге Марко Поло. Мы не раз будем обращаться к творению знаменитого путешественника, что и неудивительно, учитывая, что мессер Марко появился при дворе Хубилая как раз в год первого вторжения войск империи Юань на Японские острова (1274 г.) и был свидетелем подготовки и реализации второго вторжения (1281 г.) Далее читатель может ознакомиться со строками, взятыми из «Книги о разнообразии мира» Марко Поло, на протяжении нескольких веков являвшимися для европейцев основой представлений о Стране восходящего солнца.

«Остров Чипангу на востоке, в открытом море; до него от материка – тысяча пятьсот миль. Остров очень велик, жители белы, красивы и учтивы, они идолопоклонники, независимы и никому не подчиняются. Золота, скажу вам, у них великое обилие. Чрезвычайно много его тут и не вывозят его отсюда – с материка ни купцы, да и никто не приходит сюда, оттого-то золота у них, как я вам говорил, очень много. Опишу вам теперь диковинный дворец здешнего царя. Сказать по правде, дворец здесь большой и крыт чистым золотом, так же точно, как у нас свинцом крыты дома и церкви. Стоит это дорого – и не счесть! Полы в покоях, а их тут много, покрыты также чистым золотом, пальца два в толщину; и все во дворце, и залы, и окна, покрыты золотыми украшениями.

Дворец этот, скажу вам, безмерное богатство, и диво будет, если кто скажет, чего он стоит!

Жéмчуга тут обилие; он розовый и очень красив, круглый, крупный; дорог он так же, как и белый. Есть у них и другие драгоценные камни. Богатый остров, и не перечесть его богатства.

Когда великому хану Кублаю, что теперь царствует, порассказали об этих богатствах, из-за них захотел он завладеть этим островом».

Несмотря на тон очевидца, судя по данным современных исследований, Марко Поло в Японии все-таки лично не был и рассказывал о сказочных богатствах страны Ямато со слов китайских, корейских и монгольских купцов-агентов, а возможно, и послов Хубилая. Эти рассказы грешили значительными преувеличениями, содержавшиеся в них данные оказались довольно-таки неточными. Действительно, в Японии добывали жемчуг (делали это знаменитые ама – девушки-нырялыцицы), в том числе и розовый. Возможно, мессер Марко даже видел этот жемчуг – в конце концов, его семья занималась торговлей драгоценными камнями. А вот с рассказами о золотом дворце японского императора и обилии драгоценного металла на Японских островах все не так просто. Золото в Японии добывали в немалом количестве на острове Хонсю, в провинции Митиноку. Месторождения были открыты в 749 году, о чем известным японским поэтом Отомо Якамоти была сложена торжественная песнь. Интересно, что положенная тысячу сто лет спустя после написания на музыку она в 1880 году стала… гимном японского императорского флота. Вот уж воистину неисповедимы пути богов! Однако шло золото не столько на украшение императорского дворца, сколько для украшения внушительных статуй Будды (в том числе в Нара и Камакура) и в казну. Жалованье простые самураи получали рисом, а желанным подарком для придворного были красивые веера, оружие и т. д. Ни императоры, ни сёгуны золотом не швырялись. Куда уж тут до золотых полов в два пальца толщиной! Возможно, что монгольских послов хотели специально попытаться ошеломить богатством (а значит, и могуществом) японского императора и его двора. Если наше предположение верно – японская сторона допустила в деле с послами Хубилая досадный промах. Вид золота (или позолоченной, лакированной бронзы?) мог только подогреть аппетиты монголов и китайцев, входивших в состав посольства. Фразу Поло о запрете на вывоз золота из Японии можно попытаться объяснить неким временным эмбарго на торговые контакты с континентом: известно, что в XIII веке японцы достаточно активно торговали с Кореей и Китаем.