Анна Корниенко - Лжеправители

По официальной – на тот момент – версии, в захоронении отсутствовало тело великой княжны Мария, но ввиду того что в с начала XX века успело появиться около 30 лже-Анастасий, немедля пошли слухи, что спастись удалось именно этой дочери императора Николая и что одна из многочисленных претенденток все-таки была настоящей великой княжной.

Сторонники тождества Надежды Ивановой-Васильевой с великой княжной Анастасией Николаевной отмечали, что претендентка помнила мельчайшие подробности расстрела, такие, например, что царь и наследник стояли (сразу же стоит обратить внимание на тот факт, что в действительности, как нам известно из показаний Юровского, самостоятельно стоять цесаревич не мог, Николай держал его на руках), женщины – сидели на специально принесенных стульях (на самом деле стула было два); что король Георг позднее потребовал доски пола Ипатьевского дома, что во время переездов дети болели – обо всем этом не сообщалось в газетах.

Была даже проведена попытка наложить сохранившиеся фотографии великой княжны на фото Надежды Васильевой, причем желающие пришли к сенсационному выводу об их якобы полном антропометрическом совпадении, забывая, что похожие изыски с тем же «потрясающим» результатом были проведены для другой, еще более известной претендентки – Анны Андерсон.

Указывалось, что на всех рисунках Надежды Васильевой, сохранившихся в ее личном деле, великая княжна Анастасия изображалась в жемчужном ожерелье и бриллиантовой диадеме – украшениях, которые великие княжны получали к совершеннолетию. На самом деле этот факт вообще ничего не доказывает. Разве не могла знать о существовании таких украшений совершенно посторонняя семье женщина? Разве никогда в своей жизни не видела она фотографий и картин с изображением царской семьи?..

Противники же самозванки в первую очередь ссылаются на то, что великая княжна никогда не говорила по-немецки, язык, которым в совершенстве владела Надежда Васильева. Кроме того, как мы уже заметили, ее воспоминания не совпадают с однозначно заслуживающими доверия отчетами Якова Юровского. Ну, и помимо всего прочего, во всех своих письмах и воспоминаниях претендентка упорно звала Анну Вырубову Анной Георгиевной, несмотря на то что настоящее отчество фрейлины было Александровна.

Последнюю точку в этом, как и во всех, собственно говоря, «делах» о лжекняжнах всея Руси поставила находка тел цесаревича Алексея и великой княжны Марии, а также генетическая экспертиза, проведенная в Англии и США.

Очередной лже-Анастасией стала Магдалена Верес.Подлинная биография этой самозванки известна чрезвычайно плохо. Вероятно, вместе со своим братом – Джозефом Вересом, разумеется «цесаревичем Алексеем Николаевичем», – она въехала в Соединенные Штаты во время (или после) Первой мировой войны.

В США, в штате Огайо, самозванка жила под фамилией Верес. Известно, что она страдала туберкулезом, от которого лечилась в течение трех лет. Магдалена так никогда и не вышла замуж, но занималась воспитанием троих детей младшего брата, которые, повзрослев, издали книгу «воспоминаний» очередной великой княжны.

Версия «чудесного спасения» из подвала Ипатьевского дома в исполнении Верес выглядит следующим образом: драгоценности, зашитые в ее платье, предохранили великую княжну от пуль, но штыки оставили на ее спине множество глубоких ран, от которых она потеряла сознание (какое «чудо» защитило цесаревича от пуль и штыков, вновь остается непонятным).

Тела членов царской семьи прикрыли простынями, после чего пьяная расстрельная команда вышла, позволив нескольким «друзьям», чьи имена брат и сестра Верес-Романовы предусмотрительно не назвали, и нескольким православным монахиням проникнуть внутрь (непонятно только, зачем бы им это делать?). «Друзья» были бы рады спасти еще кого-нибудь, но все остальные Романовы были к тому времени уже мертвы.

Расстрельная команда, продолжавшая водкой заливать полученный после казни психологический шок, спешила избавиться от тел, потому их и побросали в грузовик кое-как, не удосужившись даже пересчитать. Это позволило брату и сестре выиграть время.

В течение нескольких месяцев монахини ухаживали за спасенными императорскими детьми, после чего наконец Алексей и Анастасия достаточно окрепли для переезда. К тому же весть об их побеге просочилась во внешний мир (не иначе, как от «друзей», ведь больше не от кого), оставаться далее в монастыре стало небезопасно.

Некими тайными путями их переправили в Соединенные Штаты, куда они въехали вместе со своими доброжелателями обычным путем – через Нью-Йоркский остров Эллис. Католическая церковь, Соединенные Штаты и еще несколько стран, которые брат и сестра отказались назвать, якобы приняли участие в их судьбе.

«Анастасия» так никогда и не оправилась от перенесенного шока. Всю свою жизнь она страдала от разных болезней, во время лечения от туберкулеза ей приходилось прятаться от любопытных глаз. Она старалась даже не выходить лишний раз на улицу, чтобы не быть узнанной.

Впрочем, как уверяют ее весьма малочисленные приверженцы, несмотря на перенесенные страдания, «великая княжна» мало изменилась, а ее чарующая улыбка осталась прежней до конца дней, так что «не узнать» в ней Анастасию Романову было практически невозможно.

По правде говоря, сама Магдалена Верес никогда не заговаривала о своем прошлом и не упоминала своего «царского имени». Так называемые «претензии» всплыли уже после ее смерти, в рассказах племянников, уверявших, что их отец, Джозеф Верес признался им в том, кем на самом деле являлись они с сестрой. Как бы там ни было, сторонников у этой претендентки было и остается чрезвычайно мало.

Элеонора Альбертовна Крюгер.Именно она – та «Анастасия», которую, по мнению Благоя Эмануилова, подменила Анна Андерсон. В 1922 году болгарская деревня Габарево стала прибежищем небольшой группы беженцев из Советской России. Первыми в ней появились доктор Петр Александрович Алексеев, Матвей Павлович Колышев, Сергей Максимович Кузмич, а также Яков Симеонович Латвинов. Летом того же года в доме Алексеева поселилась некая таинственная русская женщина, назвавшаяся Норой Крюгер. Вскоре, впрочем, она стала выдавать себя за польку, точнее утверждать, что полькой была ее мать, а отцом – некий российский дворянин.

Бросалось в глаза, что на всех остальных, без исключения, членов русской диаспоры Элеонора смотрела сверху вниз (современники, знавшие лично членов императорской семьи, в один голос утверждали, что гордыня и высокомерие не были присущи никому из семьи Романовых), порой даже нанимала их жен уборщицами и кухарками. Почти сразу к Элеоноре присоединился молодой человек болезненного вида, назвавший себя Георгием (Жоржем) Жудиным. Тотчас стали распространяться слухи, что Георгий и Нора на самом деле брат и сестра. Сами они эти слухи не подтверждали, но и не опровергали.