Андрей Потрашков - Древний Рим

Север послал своего полководца Гераклита для занятия Вифинии, а Фульвия – для захвата взрослых сыновей Нигера. В то время как Север шел на Восток, Песценний уже завладел Грецией, Фракией и Македонией. Но в ходе военных действий его войска под начальством Эмилиана были побеждены полководцами Севера. Первоначально Север предлагал Песценнию безопасное изгнание, если он сложит оружие, но тот, продолжая упорствовать, вторично принял бой и вновь был побежден. Под Кизиком, во время бегства, Нигер был ранен; в таком состоянии он был доставлен к Северу и вскоре умер.

Победивший своего противника Септимий Север жестоко поступил с его семьей. «Голова его, которую носили на копье, была послана в Рим, сыновья убиты, жена умерщвлена, имущество конфисковано, весь род истреблен. Нужно сказать, что тогда же Север казнил и большое количество сенаторов, за что получил от одних прозвание пунического Суллы, а от других – Мария».

Если говорить о внешности Песценния Нигера, то, по словам древних авторов, он вовсе не был ни негром, ни даже темнокожим. (Чего, кстати, нельзя сказать о его победителе Септимии Севере, который, как известно, был наполовину африканец.) Аврелий Виктор так описывает внешность этого загадочного императора: «Он отличался полнотой, обладал красивой наружностью, волосы изящно зачесывал назад. Голос у него был хриплый, но громкий настолько, что, когда он говорил на поле, его можно было слышать за милю, если этому не мешал ветер. Лицо у него было внушавшее уважение и всегда багровое, шея – до того загоревшая, что, по словам очень многих, из-за этого он и получил прозвание "Нигер". Все прочее тело было белое и скорее тучное. Он был жаден до вина, умерен в еде, а любовные утехи признавал единственно только для рождения детей. С общего согласия он принял на себя в Галлии совершение неких священнодействий, которые поручаются обычно самым непорочным людям. Еще и теперь на мозаичной картине в изогнутом портике в садах Коммода мы видим изображение Песценния, в то время как он носит священные предметы Исиды среди самых близких друзей Коммода».

Итак, Нигер был превосходным легатом, замечательным консулом, человеком выдающимся в своей домашней и общественной жизни, но неудачливым императором. В сущности, под властью Севера, человека мрачного, он мог бы быть полезным для государства, если бы только захотел стать на сторону соперника. Авторитет Нигера был настолько велик, что, видя, как страдают провинции от слишком быстрой смены администраторов, он написал Марку, а затем Коммоду, советуя им не менять ни одного наместника провинции – легата или проконсула, – правящего меньше пяти лет, так как им приходится слагать свои полномочия прежде, чем они научатся управлять.

Когда у Дельфийского оракула спросили, кому из трех императоров – Септимию Северу, Песценнию Нигеру или Клодию Альбину – лучше всего управлять государством, то прорицатель изрек такой греческий стих:

Это было понято так: смуглым назван Нигер, Север – африканцем, а белым – Альбин. Любопытство побудило задать и другой вопрос: «Кто завладеет государством?» На это оракул ответил следующими стихами:

Из государей, по словам Аврелия Виктора: «Нигер почитал Августа, Веспасиана, Тита, Траяна, Пия, Марка, остальных же называл соломенными чучелами или ядовитыми змеями; из древней истории он больше всего любил Мария, Камилла, Квинкция и Марция Кориолана. На вопрос о том, что он думает о Сципионах, он, говорят, сказал, что они были скорее счастливыми, чем храбрыми; это доказывает их домашняя жизнь и годы их молодости, которые были у того и у другого, когда они жили дома, не очень блестящими. Все убеждены в том, что Нигер, если бы он завладел властью, исправил бы все то, что не мог или не хотел исправить Север, и при этом без применения жестокости, а, наоборот, с мягкостью, но мягкостью военной, не дряблой, нелепой и смешной. Дом его и сейчас еще можно видеть в Риме на Юпитеровом поле; он называется Песценниевым, и в нем, в комнате с тремя отделениями, было поставлено через год изображение из фиванского мрамора, представляющее собой его портрет, которое он получил от царя фиванцев. Имеется и греческая эпиграмма:

Эти стихи Север не пожелал стереть, хотя его уговаривали сделать это и префекты, и начальники дворцовых ведомств. Он говорил по этому поводу: «Если он был таким, то пусть все знают, какого мужа мы победили; если же он таким не был, то пусть все думают, что мы победили именно такого. Нет, пусть будет так, ибо он действительно был таким».

Когда мы говорим о императорах III века, нельзя обойти молчанием одну очень интересную и очень скандальную личность – императора Марка Аврелия Антонина Бассиана Гелиогабала или, как он сам себя называл, Элагабала. (Римский император в 218–222 годы. Родился в 204 году. Убит 11 марта 222 года.)

Антонин Гелиогабал по отцу принадлежал к сирийскому аристократическому роду Вариев и от рождения именовался Бассианом Варием Авитом. Его прадед, дед и отец были жрецами финикийского солнечного бога Эла-Габала, покровителя Эмеса. С материнской же стороны Бассиан состоял в родстве с императорской фамилией: его бабка, Юлия Меса, была родной сестрой Юлии Домны, супруги императоров Септимия Севера и Каракаллы. Но, возможно, его связь с родом Северов была еще ближе и непосредственнее: мать будущего императора, Юлия Соэмия, в юности состояла в любовной связи с Каракаллой, и говорили, что сын ее родился именно от младшего Севера, а не от законного супруга.

В 217 году, после убийства Каракаллы, император Макрин велел Месе возвратиться на родину и поселиться в своих имениях. С этого же времени Бассиану, как старшему в роде Вариев, было вверено отправление культа Эла-Габала. Он находился в цветущем возрасте и считался красивейшим из всех юношей своего времени. Когда Бассиан священнодействовал и плясал у алтарей под звуки флейт и свирелей, на него собирались смотреть толпы народа. Среди зевак были и воины, поскольку под Эмесом располагался лагерь Третьего Галльского легиона. Некоторые солдаты были клиентами Месы и находились под ее покровительством. В то время азиатские легионы уже стали тяготиться властью Макрина и с сожалением вспоминали Каракаллу, всегда пользовавшегося горячей любовью воинов. Слух о том, что Бассиан – сын Каракаллы, разошелся по всему войску. Поговаривали также, что у Месы груды денег и что она охотно отдаст их все солдатам, если те помогут вернуть власть ее семейству. Много толкуя между собой об этих предметах, легионеры наконец согласились провозгласить Бассиана императором. Однажды ночью клиенты Месы впустили ее в лагерь вместе с дочерьми и внуками, а сбежавшиеся воины сейчас же облачили Бассиана в пурпурный плащ и провозгласили его Антонином.