Андрей Потрашков - Древний Рим

В некоторых частях Империи, когда оказывалось невозможным пополнить ряды армии добровольцами, вводилось некое подобие воинской повинности. Крупные землевладельцы были обязаны предоставлять рекрутов (новобранцев). Условия службы у этих призывников были менее тягостны, нежели у кадровых солдат.

К началу IV века римская кавалерия составляла около четверти численности средней римской армии; этот показатель был много выше на просторах восточных пустынь – в сражениях с персами и арабами кавалерия стала решающим родом войск. Возросло также и значение метательного оружия. Военачальникам было легче держать легионы в строю, чем-то напоминавшем древнюю фалангу. Старинный пилум был переделан в метательное копье. Обычно его метали в противника, освобождая руки перед тем, как легион вступал в рукопашную схватку с вражеской пехотой. Теперь римские легионы все более походили на своих противников. Тактика и стратегия римской армии делались более архаичными, а сама армия – менее организованной.

Роскошь в армии возрастала, но одновременно снижалась ее боеспособность. Таким образом, постепенно вместе со всей Империей приходила в упадок и ее армия.

Рассматривая историю римской армии, мы привыкли говорить о ее победах, непременно восторгаясь дисциплиной и выучкой легионеров или выдающимися талантами полководцев. Но кроме побед были и поражения. Эти поражения, произошедшие по разным причинам, будь то некомпетентность командования, неопытность рядовых воинов или другие неблагоприятные условия, как правило, выпадали из круга интересов древних авторов, которые, будучи настроены достаточно патриотически, старались замолчать или всячески преуменьшить их масштабы. Исключением из правил могут быть только грандиозные поражения римлян во время войны с Ганнибалом. Древним историкам волей-неволей приходилось упоминать о разгромах при Требии или Каннах, так как все они произошли на территории Италии, а здесь «шила в мешке не утаишь». Кроме того, по мнению тех же авторов, чем сильнее враг, тем значительнее должна будет показаться потомкам победа Рима.

А ведь были и другие поражения, не менее сокрушительные, чем во времена войны с Карфагеном, о которых древние историки сознательно умалчивали или же старались представить их как малозначительные пограничные инциденты в угоду «сенату и народу Рима». Со временем эти трагические для Рима события и вовсе покрылись пеленой загадок и тайны. Поэтому с точки зрения исторической справедливости было бы очень полезно вспомнить некоторые «черные пятна» в истории победоносного римского оружия.

Когда мы с восторгом говорим о галльской кампании Юлия Цезаря в 50-х годах до н. э., его выдающихся победах над Верцингеториксом, захвате неприступной крепости Алезия или высадке на неизведанные берега Британии, то забываем о том, что в это же самое время его друг и коллега по Первому триумвирату (совместное правление трех людей) Марк Красс потерпел одно из самых жестоких поражений в римской истории, сопоставимое по своим масштабам с Каннами. А виной этому бесславному поражению стала амбициозность и тщеславие всего одного человека – самого Марка Красса.

Самым главным врагом Рима на Востоке было Парфянское царство. Парфяне происходили от парнов, одного из полукочевых племен дахов, населявших север современного Ирана – Гирканию, и поставлявших в персидскую армию Ахеменидов (правящая персидская династия, к которой принадлежали все персидские шахиншахи, такие как Кир Великий, Ксеркс и Дарий III) конных лучников. К середине I века до н. э. они захватили Персию и Месопотамию, превратившись в аристократическую элиту нового государства. Их царь, происходивший из династии Аршакидов, являлся главой семи знатнейших родов Пахлавов, правивших каждый в своем регионе. Парфяне создали армию, в которой главную роль играла кавалерия. Знатные парфянские воины, как позднее европейские рыцари, закованные с ног до головы в железо всадники – катафрактарии, вооруженные тяжелыми копьями-контосами, составляли ударную силу этой армии, а их слуги были конными стрелками. Имея огромные пастбища, парфяне действовали в бою на манер степных кочевников, используя тактику ложных отступлений и стремительных контратак. Большое количество запасных лошадей, которых водили за армией, обеспечивали ей большую мобильность.

Впервые интересы парфян и Рима пересеклись во время войн последнего в Малой Азии и Армении в первой половине I века до н. э. Сперва между ними установились дружеские отношения, но вскоре они испортились. Парфяне справедливо опасались усиления римского могущества в регионе, да и к тому же их раздражало непомерное высокомерие римлян. Рим, в свою очередь, рассматривал Парфию как очередную жертву своих великоимперских амбиций. Кроме того, в сенате постоянно ходили слухи о несметных богатствах парфянского царя.

В 54 году до н. э. Марк Лициний Красс, богатейший и влиятельнейший человек Рима, принял управление провинцией Сирия. Красс, завидуя успехам своих коллег по триумвирату, Гая Юлия Цезаря и Гнея Помпея Магна, мечтал прославиться на военном поприще. Такой шанс он видел в победоносной войне с Парфией, которая давала ему возможность сразу «убить двух зайцев»: увеличить за счет военной добычи свое и так огромное состояние и получить вожделенный триумф в Риме. Дело в том, что, несмотря на свою победу над восставшими гладиаторами Спартака, Красс не удостоился триумфа – за победу над рабами триумф не полагался. Это его очень огорчало. Для триумфа нужна была поистине великая победа, и таковой могло стать завоевание Парфии.

Весь поход Красса с самого начала носил характер грандиозной авантюры. Для объявления войны римляне всегда находили более или менее убедительный повод. Красс посчитал, что в данном случае повода не требуется. То есть его кампания с самого начала была захватнической. В парфянском походе полководца сопровождал его сын Публий Красс, который хорошо зарекомендовал себя во время походов Цезаря в Галлию. С собой Публий привел 1000 отборной галльской конницы и занял один из высших командных постов в армии отца.

Осенью 54 года до н. э. Красс выступил в поход, имея под своим началом семь римских легионов. Он пересек Евфрат и захватил большой участок парфянской территории Месопотамии с городами Карры, Зенодотий, Никефориум, Ихны и Батну. В самой Парфии в то время вспыхнула гражданская война, и парфяне практически не оказали сопротивления. Оставив в завоеванных городах гарнизон, довольный Красс вернулся на зимовку в Сирию. На следующий год Красс решил продолжить свои завоевания. Армянский царь Артавазд, союзник Рима, предложил ему вторгнуться в Парфию через его территорию, где он мог бы успешно использовать пересеченную местность для защиты от парфянской конницы. Кроме того, царь предложил Крассу помощь в 10 тысяч армянских катафрактариев. Но Красс проигнорировал предложения армян и продолжил кампанию в Месопотамии. Проигнорировал Красс и здравый совет одного из своих опытных командиров Гая Кассия Лонгина (соратник Цезаря по войне в Галлии, а потом – один из его убийц), который предлагал ему двигаться вдоль Евфрата, используя реку для подвоза продовольствия. Вместо этого он двинулся по караванному пути в глубь пустыни, куда по его расчетам отступила парфянская армия.