Джон Феннел - Кризис средневековой Руси 1200-1304

Завоевание Раковора и в дальнейшем Ревеля по-прежнему, однако, считалось выполнимой задачей, и в конце 1267 года новгородцы предприняли полномасштабный поход. На этот раз они, наученные горьким опытом, не стали советоваться с Юрием и обратились за советом к посаднику Михаилу. Собранное войско было столь огромным, а камнеметные орудия, свезенные для ремонта в усадьбу архиепископа, столь впечатляющими, что тевтонские рыцари даже прислали послов, просивших новгородцев не нападать на их земли (т. е. на Южную Эстонию) и обещавших не вмешиваться, если удар будет направлен на Ревель и Раковор, — это обещание они потом нарушили. Военными действиями в январе-феврале 1268 года, которые очень подробно описаны непосредственным свидетелем событий в Новгородской Первой летописи [143] Там же, с. 85–87, 315- 318 , руководил князь Дмитрий Александрович из Переславля, лучший из русских военачальников того времени. Были дружины "из Твери, Смоленска и Пскова, а также местные новгородские силы. В составе войска были Довмонт и Юрий, а также сам посадник. Но, несмотря на тщательную подготовку и огромное войско, поход завершился неудачей. Юрий, далеко не самый любимый персонаж новгородского летописца, бежал с поля боя, посадник Михаил был убит, а тысяцкий пропал без вести. Раковор выстоял, Ярослав, позволивший двоим из своих сыновей отправиться в этот поход, едва ли мог быть доволен таким исходом.

Ярослав чувствовал себя стесненным условиями договора, был раздражен бесцеремонным обращением с его племянником Юрием и обеспокоен бесплодными, приводившими только к потерям сражениями на западных рубежах. В июне 1269 года он прибыл в Новгород собственной персоной, чтобы выразить свое недовольство. Ярость сквозит в словах, вложенных в его уста летописцем: «Мужи мои и братья моя и ваша побита; а вы розъратилися (нарушили мир) с Немци». Он возложил всю вину на трех ведущих бояр, один из которых, Елевферий Сбыславич, захватил место Юрия и возглавил поход против литовцев в 1267 году. Ярослав предложил конфисковать их имущество. Насколько обе стороны были близки к окончательному разрыву, видно из дальнейших событий. Новгородцы, ведомые посадником Павшей Онаньичем, сменившим Михаила, встали стеной за трех бояр; Ярослав пригрозил разорвать все отношения и «из города ехати». Новгородцы попытались предотвратить его отъезд, что могло вылиться в объявление войны, ссылаясь, но как-то неубедительно на то, что они «еще бо не добре ся бяху умирили (не закончили мирные переговоры) с Немци» — имелись в виду переговоры с тевтонскими рыцарями, последовавшие за безуспешным нападением немцев на Псков в мае 1269 года. В конце концов Ярослав потерял терпение и уехал из города. Только посланные к нему архиепископ и несколько крупнейших бояр смогли убедить его смягчить свой гнев и вернуться. Одним из условий возвращения он поставил назначение тысяцким своего близкого сторонника Ратибора Клуксовича вместо пропавшего без вести в раковорском походе Кондрата [144] Там же, с. 87–88, 318–319. .

Конфликт между Новгородом и великим князем Ярославом был еще далеко не исчерпан. До конца 1269 года мир был неустойчивым, страсти кипели с обеих сторон; предстояло выработать очередное соглашение. На этот раз тон представителей Новгорода был чуть более дружелюбным: «А что, къняже, тобе было гнева на посадника и на всь Новгородъ, то ти, княже, все нелюбье отложити и от мала и от велика, не мщати ти ни судом, ни чим же… А до владыкы (архиепископа), отча нашего, гнева ти не держати». Две следующие статьи, однако, вводили новые ограничения на княжеские права: «А бес посадника ти, княже, суда не судити» — сильное ограничение по сравнению с теми судебными правами, что были у него раньше; кроме того, на новгородцев теперь не распространялись законы Суздальской земли, если они находились вне ее территории [145] ГВНП, № 3, с. 11–13. Л. В. Черепнин (Черепнин. Русские феодальные архивы, т. 1, с. 263–266) считает, что последние три статьи договора, напечатанного в ГВНП, были добавлены в 1270 г. после второго крупного столкновения с Ярославом. .

Во взглядах на внешнюю политику Ярослав не сходился с новгородцами. После того как датчане упросили новгородцев отказаться от еще одного крупного похода против Северной Эстонии, согласившись уступить Новгороду реку Нарову [146] НПЛ, с. 88, 319. , Ярослав переключил свое внимание на Карелию, это яблоко раздора между Швецией и Новгородом, расположенную к северу от Невы и к западу от Ладожского озера. Но на этот раз новгородцы отказались принять участие в походе, и Ярослав был вынужден распустить большое войско, собранное им для вторжения в Эстонию.

Дело явно шло к крупному столкновению между великим князем и Новгородом. Кризис разразился в 1270 году. Новгород разделился на две неравные партии, причем большинство бояр выступали против Ярослава. События разворачивались традиционным порядком. Сначала было созвано вече, а в результате один из сторонников Ярослава был убит, другие бежали в княжескую усадьбу на Городище под Новгородом. На вече был составлен список жалоб: Ярослав злоупотреблял своими охотничьими правами, незаконно отбирал чужое имущество, изгонял иностранных купцов, совершал «насилье» (что под этим подразумевалось, не разъясняется). Ярославу было предложено уходить, и, когда он попытался урезонить вече и даже пообещал исправиться, ему пригрозили силой: «Али идем всь Новъгород прогонит тебе». Ярославу ничего не оставалось, как уйти.

Однако он не собирался отдавать Новгород без борьбы, да и Новгород не мог себе позволить долго оставаться без князя. Обе стороны предприняли шаги, чтобы выправить положение. Новгородцы обратились к Дмитрию Александровичу, призывая его на княжение, тогда как Ярослав послал Ратибора Клуксовича в Сарай с просьбой о военной поддержке, которая бы укрепила собираемое им в Суздальской земле войско. Ни то, ни другое обращение успеха не имело. Дмитрий отказался: вряд ли он мог идти на риск войны со своим дядей; а миссия Ратибора к хану была скомпрометирована братом Ярослава Василием Костромским, который впервые появился на политической сцене, чтобы убедить хана в том, что правда была на стороне новгородцев и что Ярослав сам во всем виноват. Но ни великий князь, ни новгородцы не хотели уступать Новгородцы возвели укрепления вокруг города — верный признак их серьезных намерений — и заняли оборонительные позиции на реке Шелонь. Ярослав двинулся к городу Русе на реке Полнеть с войском Суздальской земли, которое включало дружины из Смоленска и из вотчины Дмитрия Александровича Переславля. Ярослав предпринял последнюю попытку решить дело миром: он дал новгородцам знать, что все князья Суздальской земли стоят на его стороне, но что он все-таки готов простить им обиды. Проку от этого не было — новгородцы непреклонно стояли на своем. «Поеди… а тебе не хочем», — повторили они.