Вадим Деружинский - Тайны Беларуской Истории.

Как показано в предыдущей главе, только после многократных просьб и закулисных маневров Москва, наконец, вернула Беларуси часть отобранных территорий. Но не добровольно, а под напором сообщений о том, что присвоение беларуских земель дискредитирует советскую власть в глазах беларусов и укрепляет антисоветские настроения среди населения Беларуси. Скрепя сердце, Кремль поэтапно вернул Могилевскую, Гомельскую и часть Витебской области. Но половину Витебской области и всю Смоленскую так и «зажилил».

Вопрос: с какой стати Москва стала выдавать себя за «объединителя» Беларуси, если она отказалась без всяких объяснений возвращать две наши области? Более того, там по отношению к беларусам осуществлялась оголтелая русификация!

В сентябре 1939 года к Беларуси вернулась Виленская область. Однако буквально через три недели Москва, снова без каких-либо объяснений, передала эту беларускую область и часть БССР буржуазному на тот момент государству — Летуве, не входившей в состав СССР. Оказывается, что жемойты выторговали у Сталина и Молотова Виленскую область в обмен за создание в Летуве советских военных баз. Но с какой стати? А если бы они потребовали половину Беларуси? И что это за манера Москвы дарить территории национальных республик без разрешения их народов? С беларусами вопрос о Вильне Сталин согласовывать не стал, зато с Гитлером тайно согласовал.

И этот факт доказывает, что Москва не была «объединителем» Беларуси, она преследовала исключительно свои собственные политические цели.

3. Беларусы в польской армии принимали присягу на верность Родине. Как они могли нарушить эту присягу? Сегодня звучат голоса, что в Войске Польском беларусы присягали Польше, а не беларускому государству. Но ведь суверенного беларуского государства уже не существовало: БНР разделили между собой Польша и СССР. И если беларусы в польской армии не должны следовать присяге, то выходит, что и в Красной Армии они тоже не должны соблюдать присягу. Тем более что в РККА они присягали на верность советскому народу и Советскому Союзу — ни беларуский народ, ни БССР не упоминались.

Согласно присяге на верность Польше, агрессия СССР против нее, начавшаяся в нарушение договора о ненападении 1932 года и без всякого предупреждения утром 17 сентября 1939 года, была для беларусов именно агрессией.

4. Факт обороны ряда населенных пунктов Западной Беларуси и Украины от СССР тоже доказывает, что это была война. Во время вторжения СССР использовал 67 дивизий, 18 танковых бригад и 11 артиллерийских полков, 4000 танков, 5500 орудий, 2000 самолетов.

Для сравнения напомню, что в июне 1941 года немцы с меньшим числом танков и самолетов на четвертый день войны уже вошли в Минск (у них было тогда всего 3550 танков, из них около половины — легкие).

В СССР усиленно распространяли ложь о том, что «западные беларусы с цветами встречали освободителей», хотя на самом деле все фотографии такого рода, как ныне доказано — постановочные. Например, в Барановичах поляки и беларусы три дня героически оборонялись от красных полчищ. Случаев упорной обороны было много, но вспоминать о них в СССР категорически запрещалось.

Оборона Гродно от большевиков в сентябре 1939 года, в которой приняла участие школьная молодежь, длилась два дня (в 1941 году Гродно пал мгновенно). Захватив город, красноармейцы расстреляли на месте около 300 схваченных защитников, включая школьников. Расстрелу без суда подверглись в Полесье 150 офицеров, среди которых почти все — уроженцы Беларуси. Расстрелы пленных производились в Барановичах, Боярах, Великих Мостах, Волковыске, Гайях, Грабове, Добровицах, Злочове, Комарове, Корце, Косове Полесском, Луцке, Львове, Млынках, Мокранах, Молодечно, Новогрудке, Ошмянах, Рогатине, Сарнах, Свислочи, Тернополе, Холме, других городах и местечках.

Пленных расстреливать нельзя, это — военное преступление. Но именно такое преступление в массовом порядке совершали советские военнослужащие и сотрудники НКВД. В сентябре — октябре 1939 года в западных областях Беларуси и Украины было расстреляно не менее 25 тысяч пленных и гражданских лиц! Советские идеологи говорили, что уничтожению подлежали «социально враждебные элементы», но и в таком случае речь идет не об «освобождении», а об экспорте революции. Чем тогда пресловутые «освободители» отличаются от современных исламских фундаменталистов, призывающих истреблять «неверных»? Их почему-то никто не называет «освободителями».

Тщательно скрывались (и скрываются по сей день! ) истинные потери РККА в «освободительном походе» [69] В. М. Молотов заявил в 1940 году, что РККА потеряла в ходе вторжения 737 человек убитыми и 1862 ранеными. Ныне российские авторы приводят другие цифры: 1368 убитых, 3959 раненых, т. е. в два раза больше. Но и они меньше реальных потерь. — Прим. ред. . Они никак не вписывались в радужную картину радостной встречи комиссаров.

5. Не вяжется с термином «освобождение» тот факт, что советское руководство отпустило по домам только часть военнопленных беларуского и украинского происхождения, а основную массу пленников (свыше 150 тысяч человек) держало в концлагерях, где за два года многие умерли от недоедания и тяжелого труда. Кроме того, в апреле-мае 1940 года сотрудники НКВД расстреляли почти всех попавших в советский плен офицеров польской армии и служащих полиции (в том числе беларуского происхождения). По самым скромным подсчетам, это около 22 тысяч человек!

Кстати, в период 1939—1941 годов власти СССР использовали термин «освобождение от польского ига» только в средствах массовой информации. А вот в документах военных ведомств и особенно НКВД употреблялись термины «оккупация», «оккупированная территория», «население оккупированных территорий». То есть на деле советские органы и службы, осуществлявшие оккупацию, прямо так и говорили. В договорах с Германией об обмене военнопленными и о сотрудничестве «в сфере подавления сопротивления польских, украинских и белорусских банд» советская сторона тоже не употребляла термин «освобожденная территория» или «население освобожденной территории», но исключительно «оккупированная территория» («занятая территория») и «население оккупированной территории» («население занятой территории»).

6. Странно говорить об «освобождении» с учетом того факта, что за период с сентября 1939 года по июнь 1941-го «освободители» казнили либо бросили в тюрьмы и концлагеря всех беларуских и украинских политических деятелей, а также рядовых членов политических партий (в том числе до 90% членов компартий Западной Беларуси и Украины). Это уже не освобождение, а откровенный политический террор.

В октябре 1939 года оккупационные власти, устранив перед этим активистов политических партий на «освобожденной территории», провели выборы в верховные собрания Западной Беларуси и Западной Украины. Согласно опубликованным результатам выборов (которые, насколько мне известно, никогда и никем не проверялись), более 90 процентов избирателей проголосовали за предложенных оккупантами депутатов — по принципу «один кандидат на одно вакантное место». Что же это за «освобождение», если раньше народ через демократические выборы участвовал в управлении страной, а теперь «освободители» его этой возможности лишили?