Мамед Ордубади - Тавриз туманный

Наглое поведение аскеров Хелми-бека надоело всем. Тавризцы были в отчаянии. В последние дни они сами расправлялись с грабителями, избивали их и отнимали оружие. Мы поддерживали всех, кто оказывал сопротивление захватчикам. По нашему совету тавризцы стали отбивать лошадей.

Мы составили подробную опись уведенного аскерами скота и послали Хелми-беку с требованием немедленно возвратить владельцам. В ответ он написал мне:

"Уважаемый эфенди!

Слава всевышнему, шероховатости в наших отношениях сглажены. Что же касается лошадей и другого скота, приходится пожалеть, что большую часть аскеры угнали к себе на родину, оставшихся же мы готовы сдать вам".

И действительно, они сдали лошадей и еще раз поклялись, что оставят население в покое.

* * *

Мисс Ганна снова вызвала меня к себе. Я застал ее в хорошем настроении. Она посвежела, что-то напевала, когда я вошел. Ее старая служанка-немка боялась показаться мне на глаза после того, как мисс Ганна рассказала мне, что ее подослал немецкий консул и что она агент немецкой контрразведки. Но я не придавал этому значения, обе они до сих пор не причинили нам никакого вреда. Во всяком случае, решил я, если мисс Ганна останется в Тавризе, служанку надо будет удалить.

- Я вызвала тебя не без причины. Я хотела предупредить тебя, что они решили завтра разгромить армянский квартал.

- Никак не угомонятся! Чем же они оправдывают это злодеяние?

- Хелми-бек обвиняет армян, что они скрывают у себя сторонников царского правительства. Но это только повод, а причина другая. Расходы на содержание отряда, занявшего Тавриз, не входят в бюджет турецкой армии. Они должны сами обеспечивать себя за счет штрафов, взимаемых с населения, а если этих доходов не хватает, им остается заниматься грабежом. Другого выхода у них нет.

- Тебе это достоверно известно?

- Если бы я не была в этом уверена, я не беспокоила бы тебя.

Я поднялся, нельзя было медлить ни минуты. Ганна попыталась удержать меня, без сомнения она хотела поговорить о себе. Я понял ее.

- Будь спокойна. Если тебе будет грозить какая-нибудь опасность, я защищу тебя. Никогда не сомневайся в этом.

Она обняла меня и от радости расплакалась. Не успокаивая ее, я ушел и поехал прямо к себе. Дома я быстро написал письмо Сардар-Рашиду и отослал с одним из муджахидов. Я писал ему:

"Неудавшийся заговор, направленный против нас, окончательно разоблачил Вас и показал, какое страшное зло таите Вы в себе. С того знаменательного вечера Вы перестали быть для нас представителем иранского правительства. Несомненно, Ваше предательство без возмездия не останется. Вы будете наказаны. Но сейчас не в этом дело. Только что я узнал, что Вы санкционировали ограбление армянского квартала. Как губернатор Азербайджана, Вы должны были предотвратить это вопиющее преступление. Армяне такие же тавризцы, как и мы с вами. Мы обязаны их защищать всеми имеющимися у нас средствами. С этого часа ответственность за ограбление хотя бы одного из армян будет возложена лично на Вас, и Вы немедленно ответите за это".

Как только письмо было вручено Сардар-Рашиду, он позвонил мне.

- Напрасно вы меня обвиняете, дорогой Абульгасан-бек. Что я могу поделать? Хелми-бек и Фовзи не признают меня правителем страны, не считаются со мной. Если бы не это, разве я допустил бы то, что произошло с вами? У меня нет реальной силы, с которой я мог бы противостоять им. В Тавризе всего около сотни полицейских и жандармов. Могу ли я, опираясь на них, выступить против их отряда?

Я ему ответил:

- Если бы вы проявили себя как настоящий губернатор, защитник народа, неужели, вы думаете, мы отказали бы вам в своей помощи? - спокойно ответил я. - А что вы сделали вместо этого? В своем доме вы устроили ловушку и хотели выдать нас врагу. Не пытайтесь оправдываться. Делайте то, что я говорю: немедленно пошлите письмо Хелми-беку и предотвратите это несчастье. В противном случав этой же ночью вы будете наказаны.

- Но смогу ли я? По плечу ли мне эта задача?

- Если захотите - сможете.

- Я прошу вас, приезжайте ко мне, помогите мне, обсудим вместе, как быть.

- К сожалению, я не располагаю временем.

- Тогда разрешите мне приехать к вам.

- Пожалуйста!

Не прошло и двадцати минут, как Сардар-Рашид был уже у нас. Как ни в чем не бывало он пожал мне и Нине руки и уселся, не дожидаясь приглашения. Не давая мне возможности заговорить, он начал:

- Прошу извинить меня. Эти некультурные и невоспитанные люди не имели права в моем доме наносить вам оскорбления. Но вы не хуже меня знаете, что они очень и очень далеки от какой бы то ни было деликатности...

Я прервал его излияния:

- Не стоит об этом говорить сейчас. Надо побеспокоиться о судьбе армян. Вы должны потребовать от них чтобы они воздержались от своего коварного замысла, последствий которого вы, как видно, не представляете себе в полной мере.

Сардар-Рашид попытался устраниться от надвигающихся событий.

- Дорогой мой, вы ведь знаете, что я не вмешиваюсь в отношения Ирана и Турции. Без санкции Тегерана я не могу нарушить нейтралитет.

- Великолепно! Скажите, а когда вы разрешили, чтобы в вашем доме меня и других защитников населения Тавриза арестовали и предали в руки грабителей, вы тоже просили санкцию Тегерана?

- Ваш покорный слуга уже говорил вам, что я не был в курсе дела и о заговоре против вас не имел понятия.

- Что ж, допустим, что вы ничего не знали. А были вы в курсе дела, когда ваш язык произносил: "Стоит ли из-за них портить себе кровь, они этого не заслуживают. Бакалейщики и разбойники - ваше благородие их охарактеризовали правильно"?

- Я это говорил, чтобы смягчить вашу участь.

- Так вот, теперь вам приказывает не Абульгасан-бек, а бродяга. Ведь так, кажется, вы рекомендовали меня Хелми-беку? Пишите то, что я буду вам диктовать. Надо предъявить им резкий ультиматум и обуздать их, пока еще не поздно.

- Для того, чтобы предъявлять им ультиматум, надо опираться на какую-то силу.

- Человек, которого вы назвали бродягой, может выставить такую силу, если в этом будет необходимость. Возьмите ручку, время не терпит. Пишите!

Положив перед Сардар-Рашидом лист чистой бумаги, обмакнув перо в чернила, я еще раз повторил:

- Пишите!

Он смирился, взял ручку и смотрел на меня в ожидании.

"Господин Хелми-бек!

По сведениям, дошедшим до меня, ваш отряд намеревается подвергнуть грабежу армянский квартал Тавриза. Считаю своим долгом предупредить вас, что местное правительство не может с этим согласиться, потому я требую безоговорочного выполнения следующих требований:

1. Отказаться от вашего решения разгромить армянский квартал.

2. Не выпускать аскеров в город, в противном случае они будут разоружены.