Мамед Ордубади - Тавриз туманный

Сардар-Рашид".

Абульфат-Мирза снял очки.

- Что ж, обыскивайте, - потом он обратился к Кязим-заде:

- Господин сартиб*! Этот приказ я могу оставить у себя?

______________ * Сартиб - полковник.

- Да, господин шах-заде, не только можете, но и должны. Пусть этот документ останется у вас.

Кязим-заде в сопровождении двух полицейских вошел в гостиную. Абульфат-Мирза суетился вокруг него:

- Садитесь, господин сартиб. Что вам нужно для обыска? Сами будете искать или я должен принести, что вам нужно?

- Первым долгом, я прошу представить мне все документы, хранящиеся у вас.

- Какие именно?

- Все, имеющие какое-нибудь отношение к вам и германскому консульству. Все до клочка покажите мне.

Абульфат-Мирза достал из-под постели запечатанный мешочек и решительно сказал:

- Вот все документы германского консульства, что есть у меня... Если бы Сардар-Рашид попросил их, я с большим удовольствием отнес бы их ему без принуждения. Слава богу, моя преданность иранскому правительству известна.

Кязим-заде выпрямился и отдал честь.

- Господин шах-заде изволит говорить сущую правду. А теперь, если вам нетрудно, принесите мне вашу личную переписку.

Абульфат-Мирза вспылил:

- Какое право имеете вы интересоваться моими личными документами и письмами? Я не разбойник, не преступник бог весть какой! Я не предатель и не шпион! Как вы смеете так оскорблять шах-заде? Я сию же минуту позвоню Сардар-Рашиду. Ваше поведение не укладывается в рамки приличий.

- Можете звонить, это ваше право. Я возражать не буду.

Абульфат-Мирза поднял трубку, но телефон молчал: провода были заблаговременно отрезаны.

Кязим-заде развалился в кресле и как ни в чем не бывало курил папиросу. Абульфат-Мирза нервно дул в трубку, осыпал телефонистку площадной бранью. Наконец, он со злостью отшвырнул телефон в сторону.

- Черт возьми, в такой нужный момент как назло не работает. Молчит, проклятый, и все!

Кязим-заде согласно кивнул головой.

- Да, такие случаи бывают. Как в рот воды набрал и молчит.

- Могу ли я написать письмо и сию же минуту отправить Сардар-Рашиду? Я отблагодарю вас за это.

- Нет, господин шах-заде, это невозможно. Его превосходительство нам не простит этого. Он сочтет меня неспособным выполнить приказ. Надеюсь, вы понимаете, что значит прогневить его?

- Вы только согласитесь, я так отблагодарю, что мы навсегда останемся друзьями. А он простит вас. Я уверен, что тут какое-то недоразумение.

- Господин шах-заде, не тратьте зря время. Завтра вы обо всем потолкуете с его превосходительством сами.

- Но я не могу дать вам свои письма!

- Что поделаешь, господин шах-заде. Приказ есть приказ!

- Но я прошу вас, отложите исполнение его до завтра... Можно вас попросить на минуту в ту комнату? Одно слово, всего одно слово я должен сказать вам наедине, - настаивал он.

- Все, что хотите сказать, говорите здесь!

- Но это неудобно при полицейских.

- Ничего, не стесняйтесь, говорите.

- Какую сумму должен предложить я господину сартибу, чтобы он отложил обыск на завтра? Вы ведь тоже на службе, жалованье ваше мне известно. И вам будет хорошо, и моя репутация не пострадает... Что скажете, уважаемый господин сартиб? Согласны?

- Нет, господин шах-заде, ваше предложение я не могу принять ни за какие блага. Прошу вас не заставляйте нас ждать. В противном случае мы вынуждены будем действовать без вашего разрешения. Обыск остается обыском, я не могу идти на уступки. Не для торга же мы сюда пришли!

- Что значит без моего разрешения? Как это так! Где ваше уважение к старшим, к родовитым людям?

Кязим-заде решительно ответил:

- Не задерживайте нас, господин шах-заде. У нас не так много времени, чтобы тратить его попусту.

И Кязим-заде приказал полицейским приступить к обыску.

Увидев, что все его попытки ни к чему не приводят, Абульфат-Мирза стал в стороне с опущенной головой. Потом он подошел к большому сундуку, достал из него сверток и положил перед Кязим-заде.

- Господин шах-заде, разрешите обыскать ящики вашего письменного стола.

- Там ничего существенного нет, никому ненужные бумаги.

- Как знать, с вашей точки зрения они никому не нужны, а для нас они могут представлять большой интерес.

- Удивительный вы человек! Скажите прямо, что хотите заглянуть и в мышиную нору тоже.

- Отчего же, если она есть, заглянем и туда, обязательно. Что ж, раз вы упорствуете, мы будем действовать по закону. Вы нам должны представить каждый документ, каждое письмо, каждый клочок бумаги, не имеющий по-вашему, никакого значения. И если после этого мы обыщем квартиру и что-нибудь обнаружим, вы будете отвечать головой. Поняли? Я больше не прошу, я приказываю.

- Да, да...

- Встаньте и дайте все, что у вас есть.

- Ради бога, не шумите, не нужно волновать жену и детей.

- А это уж зависит от вас. Если вы принесете сами все, что есть в женской половине. В противном случае мы произведем обыск и там.

- Нет, нет. Прошу вас, не надо, я все, все принесу сам.

Больше не сопротивляясь, он принес все документы, письма, отдал ключи от письменного стола, потом сел, понуро опустив голову. Видимо, сердце принца из династии Каджаров обливалось кровью при виде, как простой офицер роется в его ящиках.

Ключа от среднего ящика в связке не оказалось. Когда очередь дошла до него, Абульфат-Мирза снова попытался вывернуться.

- Господин сартиб, там ничего интересного и достойного вашего внимания нет.

- Может быть. Но его превосходительство губернатор дал мне строгую инструкцию ничего не пропускать.

- Но там ничего нет, только фотоснимки моей семьи детей. Не забывайте, мы с вами мусульмане. Смотреть на постороннюю женщину - грех, запрещенный шариатом. Уважайте же чужую честь!

- Все ваши уговоры напрасны. Если вы не дадите ключ, я взломаю ящик, а вы ведь сами просили соблюдать тишину.

Когда полицейский с обнаженной шашкой подошел к столу, Абульфат-Мирза достал из нагрудного кармана маленький ключик и подал Кязим-заде.

- Берите, но вы нарушаете мусульманские обычаи. Кто дает вам право открывать силой чужие ящики? Это святотатство!

Пока Абульфат-Мирза разорялся, ящик был открыт. Здесь действительно не оказалось никаких документов. В большой папке лежали порнографические снимки. Увидев их, офицер улыбнулся.

- Так это члены семьи господина шах-заде? Что ж, нам это не нужно, охотно возвращаем вам.

- Нет, я имел в виду не эти карточки, - смутился Абульфат-Мирза.

В ящике были найдены еще фотоснимки двух женщин, украшенных диадемами, осыпанными сверкающими бриллиантами. Абульфат-Мирза приободрился.

- Это мои двоюродные сестры, дочери шах-заде Зилли-солтана.

Кязим-заде знал их. На этот раз трус не соврал. Своей красотой и безнравственным поведением обе эти принцессы прославились на весь Иран.