Ларс Браунворт - Забытая Византия, которая спасла Запад

Уверенный в собственной безопасности, Аспар не понимал, насколько фатальным был его просчет. У Льва были и способности, и, что более важно, воля к власти, и он не собирался долго оставаться подставным лицом. Новый император не был настолько безрассуден, чтобы сразу же выступить против своего господина. Убийство Аспара, даже будь оно возможно, только приблизило бы его собственную безвременную кончину. В любом случае, там где был низвергнут один повелитель, другой тут же поднимется ему на смену. Льву было нужно решение, которое раз и навсегда позволило бы избавиться от варварского господства, а для этого ему нужно было нанести удар по истинному источнику власти Аспара — его контролю над армией.

В поисках военного противовеса своему чрезмерно сильному полководцу Лев нашел превосходного кандидата в лице человека по имени Тарасикодисса. Тот был вождем сурового горного народа исавров с юга Малой Азии, и поскольку он не был родом из столицы, его продвижение полностью зависело от императора. Придя в столицу с небольшой группой людей, Тарасикодиссе удалось найти доказательство измены сына Аспара, дав этим императору возможность высказать публичное порицание своему варварскому господину. В награду Тарасикодисса получил руку дочери Льва и пост, равный посту Аспара. Получивший внезапное уважение исавр милостиво эллинизировал свое имя, изменив его на более приемлемое «Зенон», и вскоре стал любимцем политической элиты Константинополя.

Поскольку Аспар был унижен и принужден обороняться, Лев временно получил возможность определять политику империи самостоятельно. Сознавая, что западная часть империи находится на грани краха, он замыслил амбициозный план помочь ей, завоевав королевство вандалов в Северной Африке. Возвращение провинции Западной империи оказало бы большое влияние и на ее платежеспособность, и на репутацию — и что более важно, наказало бы вандалов за разграбление Рима. Тот факт, что это также увеличило бы растущую силу и репутацию Льва было, само собой, лишь дополнительной выгодой, и император не намеревался считаться с затратами. Полностью опустошив восточную сокровищницу, он потратил сто тридцать тысяч фунтов золота, чтобы собрать и снарядить тысячу кораблей с четырьмя сотнями тысяч солдат.

Чтобы командовать одной из самых больших армий вторжения, какие когда-либо собирались, Лев выбрал одного из худших командиров в истории. Его звали Василиск, и все его достижения сводились к тому, что он был шурином Льва. Против любого другого полководца у вандалов не было бы шанса — но под командованием Василиска огромные возможности обернулись не менее впечатляющим провалом. Высадившись за сорок миль от Карфагена, Василиск за пять дней каким-то образом ухитрился потерять свой флот и почти полностью погубить свою армию. Ударившись в панику посреди сражения, жалкий военачальник бросил остатки своей великой армии на произвол судьбы и сбежал в Константинополь.

Достигнув Константинополя, Василиск благоразумно укрылся в Софийском Соборе, который вскоре окружила разозленная толпа, требующая его головы. Лев тоже едва сдерживался, но своевременное вмешательство императрицы Верины спасло Василиска, и Лев не обезглавил его, а всего лишь сослал во Фракию. Из-за его некомпетентности Восток остался незащищенным, а Запад лишился последней надежды. Но на этом вред, причиненный Василиском, не закончился; даже изгнанный и впавший в немилость, он еще вернется, чтобы доставить новые неприятности империи.

Единственным положительным моментом в этой катастрофе было то, что она позволила Льву окончательно освободиться от своего варварского полководца. Поскольку Аспар фактически стоял во главе армии, на него довольно несправедливо возложили ответственность за поражение, и его репутация резко упала. Увидев в этом свой шанс, Лев заманил Аспара во дворец, где его тихо убили за запертыми дверями, чтобы никто не пришел ему на помощь. [44] Все проделали дворцовые евнухи, но Лев приобрел прозвище «Мясник». Этот ход был более чем бесчестным, но Лев наконец-то обрел свободу. Зенон стал самым влиятельным полководцем в армии, и он был полностью верен короне. Преодолев все трудности, Лев освободил престол из-под варварского контроля.

Впрочем, ему недолго пришлось наслаждаться своей победой. Тремя годами спустя, в 474 году, Лев умер от дизентерии, и трон перешел к его зятю Зенону. Новый император довольно достойно справился со своим стремительным взлетом, но его соотечественникам-исаврам успех ударил в голову, и теперь они действовали всем на нервы, расхаживая по Константинополю с таким важным видом, как будто он им принадлежал. Вдобавок ко всем неприятностям, новому императору пришлось иметь дело с довольно неприятными родственниками. Семья Льва никогда не могла полностью смириться с фактом, что провинциальный выскочка сделал столь стремительную карьеру, а Верина, супруга императора Льва, с самого начала была против брака своей дочери с неотесанным исавром. На протяжении нескольких лет мать-императрица относилась к зятю с ледяным презрением, но оно сменилось неприкрытой ненавистью, когда ее единственный внук — семилетний сын Зенона — умер от болезни. Всю оставшуюся жизнь она винила убитого горем Зенона за смерть мальчика и делала все, что было в ее силах, чтобы испортить ему жизнь.

Немногим менее опасным врагом, чем Верина, был ее никчемный брат Василиск, который никогда не позволял собственной некомпетентности мешать своим мечтам и теперь интриговал, чтобы занять трон. Он кардинально подорвал доверие к себе своим позорным командованием во время экспедиции против вандалов в Африке, но это никак не сказалось на его непоколебимой уверенности, что именно он должен сидеть на троне. Он был убежден, что со временем ошибки прошлого забудутся, и хотя Василиск никогда не был особенно близок со своей сестрой, он был готов объединиться с нею против общего врага.

Мстительные брат с сестрой тем или иным образом заручились поддержкой недовольного исаврийского полководца по имени Илл и втроем составили план по свержению своего ненавистного родственника.

Однажды, когда Зенон занял председательское место на Ипподроме, Верина послала к нему встревоженного вестника, чтобы тот сообщил ему, что с одобрения Сената народ восстал против него. Зенон вырос далеко от суетливой жизни столицы и при всех своих успехах никогда не чувствовал себя как дома в этом космополитичном городе. Он очень хорошо осознавал недостаток популярности, и рев толпы, окружающей его, был почти неотличим от какофонии мятежа. Не потрудившись проверить, действительно ли его граждане восстали против него, ужаснувшийся император покинул Ипподром и отбыл в свою родную Исаврию с горсткой сторонников и остатками золота казны.