В. Булавина - Эпоха Возрождения

Трудности расшифровки катренов – отдельный вопрос. Они полны аналогиями не только явными (анаграммами, т. е. перестановками букв, историческими, астрологическими и т п.), в них – те самые тайные знания, которые для нас в большинстве своем сейчас утеряны. В стихах Нострадамуса множество символов. В одном случае Марс или Венера – лишь обозначения планет, в другом – страны, в третьем – события (войны или мира), наконец – символ отношений, взятых из античности (любовь). Для образованных людей того времени такая игра символов была привычна, сейчас же о многих смыслах и значениях, вложенных пророком в свои тексты, мы можем только догадываться. Самозваные толкователи демонстрируют нам, казалось бы «ясный и понятный» текст Нострадамуса:

Казалось бы, вся ясно, но не будем спешить – творчество астролога и поэта Возрождения должны комментировать специалисты, а они редко дают однозначный ответ. Для ученых и любителей, как в свое время в календарях майя, в наследии Нострадамуса полно белых пятен и возможностей для открытий и дерзаний.

Мишель родился хмурым зимним полднем в четверг, 14 декабря 1503 года, в день св. Никасия, на пятом году правления французского короля Людовика XII, в маленьком прованском городке Сен-Реми в семье нотариуса Жака Нострадамуса и Рене ле Сен-Реми.

Интересно, мог ли кто-нибудь тогда предположить, что история начинает отсчитывать часы и дни жизни замечательного пророка, чья судьба будет такой же трудной и тернистой, как у пророков всех времен, но в отличие от предшественников, он сможет печатать свои пророчества, а предвиденьем дотянется до нашего времени. Вряд ли об этом догадывались и родители новорожденного Мишеля де Нотр Дама – крещеные евреи из маленького городка, они радовались младенцу и защищали его от всех напастей.

Имя Нострадамус (Notre Dame) является свидетельством того, что обращение отца нашего героя в католическую веру происходило в церкви Девы Марии, а потом, согласно обычаям того времени, оно было заменено латинизированной формой – Нострадамус.

Мальчика ждала непростая судьба, ведь он жил во Франции, которая в те времена не была воплощением веротерпимости. Его родители крестились по необходимости, они подчинились жестокому указу короля Людовика XII. Если бы они сохранили веру предков, им пришлось бы эмигрировать, а в случае отказа их ожидали тюрьма или костер… Рыцарственный и незлобивый король Генрих II, при котором прошла часть жизни Нострадамуса, учредил Огненную палату, – специальное государственное учреждение по делам ереси, веры и антигосударственной деятельности – и попасть в ее лапы мог любой. Кроме того, существовали и другие виды гнета, в данном случае – для состоятельных горожан: налоговый, цеховой, церковной общины, инквизиции, городской коммуны (совета) или суда – королевского, герцогского, епископского (в зависимости от того, кому принадлежал город). А ведь были еще опасности войны и осады, голод из-за частых неурожаев, болезни и эпидемии… Были и понятные нам общечеловеческие горести – несчастная любовь и неудачный брак, непослушные дети; но были и соответствовавшие тому времени и обстоятельствам – Божий гнев, порча, сглаз, несчастливое расположение звезд. Родственники составили гороскоп маленького Мишеля и молились за него – и по-католически, и по-иудейски. Их старания не пропали даром: сын вырос, а не пал жертвой детской смертности, которая в те годы для богатых составляла 100–150 смертей на тысячу рождений.

Все было не так плохо, как может показаться на первый взгляд: его родители не стали жертвой религиозной нетерпимости, семья была обеспеченной – предки торговали зерном. Родственники Мишеля по материнской линии отличались способностями в области математики и медицины. Дед Мишеля по матери, Жан де Сен-Реми, был известным врачом. В течение многих лет он служил лейб-медиком одного из крупнейших феодалов Франции Рене Доброго (1434–1480), герцога Анжуйского и Лотарингского, графа Прованского и Пьемонтского, носившего также титулы короля Неаполитанского, Сицилийского и Иерусалимского. Дед Мишеля по отцу Пьер де Нотр Дам тоже преуспел на медицинском поприще. Он был лейб-медиком сына Рене Доброго Жана, герцога Калабрийского. А после смерти герцога (его отравили шпионы короля Арагона) Пьер де Нотр-Дам, как и Жан Сен-Реми, стал лейб-медиком Рене Доброго. Наличие двух врачей на одном посту не привело, как это часто бывает, к соперничеству. Напротив, медики сдружились, а после смерти Рене Доброго решили поселиться в одном городе и впоследствии поженить своих детей. Среди предков Нострадамуса по отцовской линии было вообще немало врачей, например, Петр Абрахам Саломон сопровождал номинального короля Иерусалима, графа Рене Прованского во время одного из крестовых походов. Отец Мишеля принадлежал к древнему иудейскому роду Иссахар (Иссахар – пятый сына Иакова от Лии), которому приписывался особый пророческий дар.

Так что мальчику на роду было написано заниматься и медициной, и предсказаниями. Кто знает, не разговоры ли дома во время тайных иудейских богослужений развили у Мишеля особый мистический дар – проникать взглядом сквозь время.

До эмиграции во Францию предки Нострадамуса долго жили в Испании, где переняли от арабов искусство врачевания и от сефардов склонность к каббалистике. Первыми учителями Мишеля были его деды. Дед Жан учил его началам математики, латыни, греческому и древнееврейскому языкам. Именно он смог передать внуку горячую любовь к постижению тайн звездного неба, так что с тех пор окружающие стали называть юного Мишеля не иначе, как «маленьким звездочетом», настолько он преуспел в математике и астрологии, называвшейся в то время небесной наукой.

Оба деда-лекаря были образованным и здравомыслящими людьми. Под их руководством мальчик освоил медицину, в том числе и научился использовать травы. Он блестяще говорил на нескольких языках. Познакомился он и с такими искусствами, как алхимия и каббалистика. Знакомство с античностью сделало греко-римский пантеон, возможно, более близким Нострадамусу, чем сонм христианских святых.