Владимир Сядро - Наполеоновские войны

А вот что писал о целях испанской кампании А. Манфред: «Шампаньи в докладе, опубликованном в “Moniteur” и редактированном Наполеоном, заявлял, что эта война ведется ради безопасности Франции; она призвана освободить Испанию от ига “тиранов моря… врагов мира” – Англии… В разговорах с глазу на глаз, без посторонних Наполеон выражал свои мысли гораздо более откровенно. “Надо, чтобы Испания стала французской… Это ради Франции я завоевываю Испанию”, – говорил он Редереру, предлагая ему пост министра финансов при короле Жозефе».

Как бы там ни было, операция по завладению испанским троном, по мысли Наполеона, не должна была вызвать никаких затруднений, поскольку испанский король, безвольный и слабохарактерный Карл IV, во всех вопросах подчинялся мнению Мануэля Годоя. Рассудив, что более удобного случая сделать Испанию частью огромной всеевропейской империи трудно придумать, французский император приступил к осуществлению своего плана.

В то время Наполеон и представить себе не мог, с каким мощным сопротивлением испанского народа ему придется столкнуться, осуществляя задуманное. Он совершенно не учел фактор патриотического сознания испанцев, которые будут яростно бороться против любых посягательств иностранцев на свои устои, на свою родину и на свой миропорядок. В подтверждение этого И. М. Майский писал: «Он видел перед собой только испанский двор, испанскую аристократию, в конец разложившиеся и немощные, и был уверен, что с их стороны ему нечего опасаться какого-либо сопротивления. В этом Наполеон не ошибался. Но он не видел, да и не хотел видеть испанского народа, в котором веками накопившиеся запасы взрывчатой энергии как раз теперь стали переходить из стадии количественной в стадию качественную. И тут Наполеон сделал одну из величайших ошибок своей жизни. Как бы то ни было, но, подписав договор в Фонтенбло, Наполеон дал приказ о наступлении на Португалию. Лавина тронулась и покатилась, становясь с каждым мигом все грозней и неудержимей».

С военной точки зрения Наполеон не считал ни Португалию, ни Испанию серьезным противником, а намечающийся поход легкомысленно называл «военной прогулкой». Его секретарь Луи Бурьенн в подтверждение этого говорил о том, что «вторжение в Португалию не представило трудностей. Это было парадным прохождением – не войной». Французский император рассчитывал быстро пересечь территорию Испании и покончить с непокорной Португалией за несколько недель. 15 октября 1807 года он направил португальскому послу графу де Лима ультиматум, в котором заявил: «Если Португалия не выполняет моих требований, дом Браганса не будет править в Европе уже через два месяца». Организации похода уделялось совсем мало внимания, о чем говорит тот факт, что сам Наполеон отправился 16 октября 1807 года из Парижа в Милан, а затем в Венецию, куда он и прибыл «в тот самый день, в который Жюно, перейдя Испанию, овладевал Абрантесом, пограничным португальским городом». И только когда 19 октября император вернулся в Париж, в его «порядок дня была поставлена война в Испании».

Официальная парижская газета «Монитор» опубликовала по этому поводу категоричное правительственное сообщение, в котором говорилось, что предстоящее низвержение Брагансского дома будет «новым доказательством гибели, неизбежно ожидающей всех, кто действует заодно с англичанами».

Относительно королевского дома Браганса и общего состояния дел в самой Португалии автор книги «Новое жизнеописание Наполеона» Виллиан Слоон писал: «Брагансский дом подвергся нравственному и физическому вырождению… Необходимо заметить, что португальский народ, в противоположность испанскому, был проникнут демократическими принципами. Состоялось безмолвное соглашение, по которому ввиду громадной дани, выплачивавшейся Португалией Франции за разрешение соблюдать нейтралитет, Наполеон будет смотреть сквозь пальцы на торговлю португальцев с Англией, являвшуюся необходимой для благосостояния и, казалось, даже для самого существования их отчизны. Берлинский и Миланский декреты имели, однако, характер серьезных боевых мероприятий, и французский император настаивал на точном их выполнении. Португальский регент доводился зятем Карлу IV, королю Испанскому, но, тем не менее, после Тильзитского мира мадридский двор сообща с французским императорским двором решился побудить португальское правительство к закрытию всех портов англичанам и к буквальному выполнению наполеоновских декретов. Регенту, дону Жуану, предложено было выслать из Лиссабона английского посланника, арестовать всех английских подданных и конфисковать все английские товары. Дон Жуан объявил, что соглашается на все, за исключением ареста ни в чем не повинных торговцев. Это неполное согласие признано было достаточным предлогом для начала враждебных действий. Французского посла в Лондоне немедленно отозвали, а Жюно получил приказание тотчас же вступить в Испанию и двинуться оттуда в Португалию».

Направляя свои войска в Испанию, Наполеон еще не знал, что совершает, возможно, величайший военный и политический просчет в своей карьере. По меткому выражению историографа Тюлара, французский император, сунувшись в «испанское осиное гнездо», «посеял тем самым семя своей гибели», ибо вторжение в эту страну и внесение пусть и разумных, просвещенных, но чужеземных веяний привели к всенародному восстанию, затяжной войне и, в конечном счете, сыграло трагическую роль в судьбе Французской империи. Но сам Наполеон осознает это лишь годы спустя. Бывший властитель половины Европы, уже будучи в заточении на острове Святой Елены, назовет свой поход в Страну Басков одной из своих самых больших ошибок в жизни: «Несчастная испанская война погубила меня. Она стала настоящей язвой – первой причиной поражения Франции. Если бы я мог предвидеть, что это предприятие принесет мне столько бед и огорчений, я никогда не затеял бы его. Но после сделанных шагов уже невозможно было отступать».

Согласно планам Наполеона, французскому генералу Жану Андошу Жюно во главе 25-тысячной армии предстояло пройдя через север Испании, напасть на Португалию и оккупировать Лиссабон. С этой целью летом 1807 года по приказу французского императора Жюно отправился на юг Франции в приграничный городок Байонну, где ему было приказано возглавить I Жирондский обсервационный корпус, созданный из батальонов и эскадронов различных соединений, объединенных в так называемые временные полки. Корпус Жюно включал в себя три французские пехотные дивизии под командованием опытных генералов Анри-Франсуа Делаборда, Луи Анри Луазона и Жан-Пьера Траво, а также кавалерийскую дивизию под командованием самого старшего из наполеоновских маршалов генерала Франсуа Этьена Келлермана.