Александр Шубин - Великая Испанская революция

Нанеся репрессивный удар по левой оппозиции, республиканский режим пытался продемонстрировать свой либеральный характер в тех вопросах, которые не могли подорвать монополию майских победителей на власть. 31 июля в Республике была провозглашена свобода совести. 7 августа были открыты первые церкви (в июле 1936 г. они были закрыты вооруженными сторонниками Народного фронта и анархистами).

Президент Асанья наслаждался картиной отступления социальной революции. 13 ноября он заявил: «Мы имеем вновь республику, республику, имеющую три цвета! И ничего более!» [1226]Синдикалистская газета «Эль Пуэбло» возразила Асанье: «Есть нечто большее, чем одна республика с тремя цветами на своем знамени. Для некоторых партий есть один цвет и скрытое желание направить победу к своим целям» [1227]. Это был намек на коммунистов.

Формально Республика оставалась демократическим государством, и обвинения против «троцкистов» требовалось подтвердить в суде. За ПОУМ заступился Второй интернационал, что было важно для Негрина и Прието [1228]. Анархо-синдикалисты также пытались обеспечить правовые гарантии в деле членов ЦК ПОУМ. В ответ на запрос НКТ министр юстиции сообщал о «распоряжении правительства республики, в соответствии с которым процесс против господ Нина, Горкина и других членов ПОУМ будет проводиться в соответствии с нормами Права, со всеми гарантиями, которые предоставляются судами гражданам, и с защитой, которую они стремятся получить от закона… Могу заверить, что никто из заключенных не получил ни царапины (применительно к Нину это была прямая ложь, лидера ПОУМ уже не было в живых — А. Ш.), ни плохого обращения, на них не оказывалось никакого другого давления, которое касается их собственного достоинства» [1229].

2 июля генсек НКТ М. Васкес выступил в защиту ПОУМ. Главный тезис: «Организация — это не лица» [1230]. Если кто-то из поумовцев замешан в шпионаже или антиправительственных действиях, это еще не повод запрещать всю организацию. Тем более, что и эти обвинения не доказаны: «человека арестовывают, и он исчезает, как это имело место с Нином… Чего ни один человек не поймет и ни за что не поверит, это то, что Нин связан с Франко, что он фашист…» Эти тезисы были положены в основу протеста НК НКТ председателям кортесов и правительства, руководящим органам партий [1231]. 7 июля НКТ и ФАИ заявили, что у них нет блока с ПОУМ, и они просто требуют справедливости [1232].

Защищая ПОУМ, лидеры НКТ апеллировали к национальной гордости. Х. Лопес провозглашал: «Наша революция не может так унижаться, чтобы соглашаться по приказу устранить антифашистскую партию… Испания не закладывала своей политической независимости в такой степени, чтобы так дорого оплачивать помощь, которую мы можем получить с благодарностью, если она дается незаинтересованно, и которую мы вынуждены отвергать, когда после помощи приходит счет за оплату» [1233].

Однако массированная кампания против ПОУМ и всех, кто с ней сотрудничает, привела к изменению позиции НКТ. 7 августа Национальный пленум НКТ принял такое решение: «Что касается близящегося процесса против элементов из ПОУМ, то пришли к заключению, что произошло то, что произошло, не следует шевелить и пальцем, защищая эти элементы, поскольку вполне возможно, что они осудят себя, возможна провокация в отношении этой партии и нашей Организации» [1234]. НКТ опасалась повторения сценария «московских процессов» на испанской земле. Оказавшись между наковальней фронта и молотом репрессивной политики в тылу, НКТ вынуждена была маневрировать, «не давать поводов» в надежде на изменение ситуации.

И все же постоянное внимание независимых от правительства организаций к делу ПОУМ не позволило уничтожить оставшихся в живых лидеров партии. «Хватит нам скандала с Нином» [1235], — говорил представитель министерства юстиции накануне процесса над лидерами ПОУМ. После убийства Нина, по словам Марченко, социалисты «испугались и повернули». Министр внутренних дел Сугасагоития прекратил допросы лидеров ПОУМ [1236].

Впрочем, на местах борьба с «троцкистскими заговорщиками» продолжалась. 23 октября начальник полиции Испании заявил о раскрытии разветвленной фашистской организации с центром в Каталонии и с участием поумистов. Якобы 25 августа они вывели из строя 7 орудий [1237].

В октябре 1938 г. члены ЦК ПОУМ были приговорены к различным срокам тюремного заключения (до 10 лет). Через три месяца франкисты подошли к Барселоне, и республиканская охрана тюрьмы открыла ворота. Поумисты спаслись во Франции.

Несмотря на трогательное единение коммунистов и социал-либералов в проведении репрессий против левой оппозиции, у союзников по майской коалиции были разные приоритеты. Если для коммунистов не было страшнее зверя, чем ПОУМ, то Негрин и Прието испытывали идиосинкразию к анархо-синдикалистам и настаивали на устранении их из правительственных структур [1238].

Первая реакция анархистов на уход из правительства напоминала вздох облегчения: «Ну, теперь мы им покажем!» [1239]Не связанная союзническими обязательствами, НКТ могла бы действовать решительнее. «Уступчивый Мас» был заменен на посту каталонского секретаря НКТ более радикальным и «твердым» Эролесом [1240].

Однако в это время уже поднялась волна правительственных репрессий, шло разоружение анархистских формирований в тылу. НКТ ничего не стала «показывать». Да и какие действенные антиправительственные меры могли предпринять анархо-синдикалисты в условиях войны? Стачки на военных заводах? Этим они бы только помогли Франко.

Стало ясно, что в мае 1937 г. НКТ и ФАИ потерпели поражение. Циркуляр региональных комитетов НКТ-ФАИ призвал анархо-синдикалистов воздерживаться от столкновений, так как это может привести к конфронтации по всей стране [1241].

Главным виновником майских событий анархо-синдикалисты сочли коммунистов, и 22 мая пленум Каталонского комитета НКТ решил вести борьбу за вытеснение коммунистов на всех уровнях власти [1242]. Делегаты пленума надеялись на поддержку ВСТ, преувеличивая степень его оппозиционности новому правительству. В действительности лишь часть актива ВСТ шла за Ларго Кабальеро, а остальные поддерживали умеренных социалистов и коммунистов.

Более того, на пленуме НКТ «почти все выражали недоверие Кабальеро» [1243]. Раздражение партнером после неудачи понятно, но на кого же собирались опираться лидеры НКТ в ВСТ, выстраивая оппозиционный фронт, как не на Ларго Кабальеро и его сторонников? Больше не на кого было. Поражение дезориентировало НКТ.

Вскоре выяснилось, что ВСТ не может быть союзником в антиправительственной борьбе, и 3 июня новый пленум НКТ взял курс на примирение с Негрином, приняв решение продолжить политическое сотрудничество «на достойных и действительно пропорциональных условиях» («пропорциональность» означала требование участия в органах власти). Пленум принял предложенную М. Васкесом «Программу-минимум по проведению подлинной военной политики», которая предполагала создание множества общественно-государственных структур, куда могла бы войти НКТ, оставаясь как бы вне правительства (подсекретариат по военной промышленности Министерства обороны, Национальный комитет по военной промышленности, Совет по общественной безопасности, Экономический совет, Национальный совет по вопросам образования). Формирование этих органов, назначение губернаторов, послов и других чиновников по мысли лидеров НКТ должно было проводиться на паритетных началах марксистами, республиканцами и либертариями [1244]. Такая заявка на возвращение во власть совершенно не учитывала политическую ситуацию, сложившуюся после мая 1937 г. В Республике сформировался режим, который был готов интегрировать структуры и кадры анархо-синдикалистов исключительно на своих условиях в установленных сверху рамках.