Коллектив авторов - Смута в Московском государстве

По прошествии недолгого времени зломысленный дьявол проник в сердце одному из вельмож, упомянутому выше Борису Годунову. Этот Борис был шурином царю и великому князю всея Руси Федору Ивановичу. И Борис уподобился ветхозаветному змею, что некогда прельстил в раю Еву и нашего прадеда Адама и лишил их наслаждения райскою пищей. Так же и этот Борис начал прельщать многих бояр и дворян из царской палаты, подчинил себе многих начальствующих и богатых купцов, одних привлек дарами, а других угрозами, как змей шипением. И увидел себя среди царского синклита превыше всех почитаема, и начал вынашивать дьявольский замысел, и поднялся на своего господина, на князя Ивана Петровича Шуйского и на его единородных братьев. Во все времена лживые ненавидят праведных и дьявольский обычай таков: едва страсть охватит его, становится свирепее лютого зверя. Такой если и добро творит, все равно именуется злым, ведь горький плод, даже и медом помазанный, не становится сладким. Но, с божьей помощью, он не сумел причинить им никакого зла, а сам на себя навлек позор и проклятия.

И стало известно всенародному собранию московских людей, что Борис замышляет против них зло, и захотели они со всеми их родственниками без пощады побить его камнями. И Борис, видя себя проклинаемого и преследуемого всеми людьми, прибег к хитрости и вновь начал прельщать великого боярина князя Ивана Петровича и его родственников, князя Василия Ивановича с его единокровными братьями, призывающе их жить с ним в согласии и обещал, что никому на другого злых советов не советовать и не замышлять, и вместе беречь жизнь и здоровье царского величества. И боголюбивый князь Иван Петрович и его родственники, князь Василий Иванович и его братья, как и прародители их, боясь Бога и сохраняя в сердцах своих великую веру в Бога и к людям нелицемерную правду, поверили, что пронырливый Борис говорит правду. Ведь всякий незлобивый человек верит каждому слову, а коварный, напротив, начинает размышлять. Эти же были незлобивы и поверили ему и положили клятву промеж себя иметь любовь и доброту, как и раньше.

Но Борис и после этой клятвы не угасил злого своего огня и захотел приобрести славу выше своей меры, вновь стал умышлять в злоковарных своих замыслах, в чем бы им пакость сотворить, но и тем лукавством не сумел причинить никакого зла благородному боярину князю Ивану Петровичу и его родственникам: они были сохраняемы крылом Господа. И вновь начал Борис отверзать свои лукавые уста и, как змея, источая смертоносный яд свой, говорил, чтобы сей благоверный боярин князь Иван Петрович произнес перед народом проповедь о том, что у него и его родственников нет гнева и никаких подозрений на Бориса, затем, дабы Бориса не предал смерти московский люд. А они думали, что Борис говорит им сущую правду без лукавства, и объявили всем свое решение. И услышав то, московский люд перестал гневаться на Бориса.

По прошествии некоторого времени князь Иван Петрович пожелал осмотреть царские пожалования и вотчины своих прародителей, поехал в свою вотчину, что в окрестностях города Суздаля. А тот лукавый Борис, забыв свое обещание и отступив от веры, видя, что настало удобное время для погубления князя, послал своих сообщников вслед князю Ивану Петровичу и повелел схватить его будто бы по государеву повелению, от палаты его царского величества, послал его в заточение на Белоозеро и там уморил его насильственной смертью. А потом его родственников, князя Василия Ивановича Шуйского и его единокровных братьев, разослал в заточение по разным городам, а их брата князя Андрея Ивановича отослал в Буй-город и там повелел уморить его насильственною смертью. Также повелел и многих богатых купцов казнить посреди города, а их дома отдал на разграбление, а других разослал в заточение по разным городам, и многих жен осиротил и детей убил. Но той кровью и слезами не наполнил ненасытной своей утробы и вновь обрушился на своих господ, на князей и на бояр, и многих из вельмож различной смерти предал, их же число знает один Бог, и никакой кровью не мог утолить своей утробы, жаждущей славы.

О, лютый час! Как не пролить о том слезы? И как моя рука может написать об этом? Восстанет предатель, как Иуда Искариот на своего учителя Иисуса Христа, сына божьего, так и тот Борис собирается убить своего государя царевича князя Дмитрия, что и сотворил окаянный святоубийца. И начал размышлять лукавый тот раб, как бы ему вырвать богоизбранный царский корень, всячески ища смерти сему тезоименитому благочестивому царевичу, не желая оставлять наследника их отеческому престолу, сам желая получить царство. Забыв Бога, спасающего избранников своих, он наносил оскорбления и притеснял сего благочестивого царевича, не раз подсылая ему смертоносный яд, надеясь его умертвить. Царевич же все это принимал с радостью, зная, что вражья сила бессильна против силы Божьей, и во всем следовал смирению владыки своего Христа, кактому приходилось страдать ото всех, без всякого сомнения, не забывая сказанное: «Надейся на Господа, ибо он — прибежище от скорби>, и все преследования переносил с радостью. И тот лукавый раб, видя все это, ничего не мог сделать, не мог причинить никакого зла благочестивому царевичу и послал в город Углич своих советников и прислужников — дьяка Михаила Битяговского да его племянника Никиту Качалова. И повелел им отсечь ту царскую молодую и прекрасно расцветшую ветвь, благоверного царевича Дмитрия, сжать его, как несозревший колос, предать смерти незлобивого младенца, заклать его, как агнца...

И они, посланные завистливым Борисом Годуновым, пришли на Углич, тая в себе злой умысел и иное преступление замышляя против святого, дерзнувше предать неповинной смерти благочестивого своего господина, а ему в ту пору было восемь лет. Но они не оставили своей злобы, тайно действуя и добиваясь того, что им было повелено, пока не достигли цели, как древние иудеи собирались убить владыку Христа, Бога нашего. А названный выше раб-завистник, поднявший руку на господина своего, захотел тайно умертвить сего благочестивого царевича, а не знал, что сказано в писании: «Горе беззаконным, ибо злом воздастся им за дела их рук». А немилостивые юноши, которые были названы выше, стали ждать удобного часа, чтобы предать смерти святого и благочестивого царевича. И однажды, как это обычно делают дети, святой отрок вышел поиграть, и те злочестивые юноши как немилостивые волки напали на святого, и один из них извлек нож, беспощадно ударил святого по шее и перерезал ему гортань. Беззаконные предали его смерти как незлобивого агнца, и тогда же нечестивые убийцы приняли отмщение за кровь праведника: они были побиты людьми того града. Святая же душа благочестивого и добропобедного мученика царевича Дмитрия, возлетев к небесным селениям и к престолу трисолнечного божества, несказанное и божественное и немыслимое видела и наслаждалась (...). А честное и страдальческое его тело осталось на земле, обагренное кровью, сияя будто солнце. И было положено в том же городе Угличе в церкви боголепного Преображения господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа <...>.