Шломо Занд - Кто и как изобрел Страну Израиля

Все изложенное выше, бесспорно, демонстрирует интеллектуальный и отчасти даже ментальный базис, стоящий за известной позицией Бальфура, однако короткий обзор не может адекватно разъяснить практическую логику международных дипломатических и политических ходов. Как и Дизраэли, Бальфур был прежде всего британским колониалистом своего времени, стремившимся всеми средствами продвинуть интересы империи. Если бы создание «еврейского национального дома» в них не вписывалось, он первым резко выступил бы против него. В конце 1917 года, на решающем этапе Первой мировой войны, возникли специфические условия, позволившие, по существу, спаять идеологию с политикой. Продукт этой «спайки» был изготовлен на кухне британского Министерства иностранных дел и, еще не успев остыть, переправлен в канцелярию лорда Лайонела Уолтера Ротшильда. Это произошло 2 ноября 1917 года. Приведем полный [406]текст этого «продукта»:

Министерство иностранных дел

2 ноября 1917 года

Дорогой лорд Ротшильд,

С большим удовольствием передаю Вам от имени правительства Его Величества следующую декларацию солидарности с еврейскими сионистскими устремлениями, представленную кабинету министров и одобренную им:

«Правительство Его Величества с одобрением относится к созданию в Палестине национального дома для еврейского народа и приложит все усилия, чтобы ускорить достижение этой цели; следует ясно понимать, что не должны производиться никакие действия, ущемляющие гражданские и религиозные права существующих в Палестине нееврейских общин или же права и политический статус, которыми обладают евреи в какой-либо другой стране».

Я буду весьма признателен, если Вы доведете эту декларацию до сведения Сионистской федерации.

Искренне Ваш,

Артур Джеймс Бальфур

Следует подчеркнуть: не предполагалось, что это письмо отражает демографическое «соотношение сил» в Палестине того времени; оно даже не взвешивает такую опцию. В момент его написания здесь проживало около 700 тысяч арабов, входивших в пресловутые «нееврейские общины», и менее 60 тысяч евреев (для сравнения — в самой Британии было тогда около 250 тысяч евреев) [407]. Однако даже это сугубое [еврейское] меньшинство отнюдь не было сионистским и уж точно еще не стало «народом». В него входили многочисленные ревностные верующие, с отвращением относившиеся к идее создания современного государства (претендовавшего на звание «еврейского»), которое всенепременно осквернит своими секулярными идеями и ценностями их Святую землю. Впрочем, эти данные нисколько не влияли на позицию Британии, главной целью которой было ускорение колонизации под ее эгидой, и вдобавок заинтересованной избавиться хотя бы от части евреев, просочившихся, несмотря на все ограничения, на Британские острова.

В обсуждаемый нами момент исторический принцип, гарантирующий народам право на самоопределение, еще не стал общепринятым. Кроме того, этот принцип, торжественно продекларированный двумя годами позже, вообще не применялся к неевропейскому населению вплоть до окончания Второй мировой войны. Но это еще далеко не все. Мало того что декларация Бальфура, при всей своей элегантной семантике и расплывчатой осторожности, не принимала в расчет коллективные интересы местных жителей, — безотносительно к тому, были они в то время нацией, народом или просто «населением» — она еще и противоречила духу обещаний, данных сэром Генри Мак-Магоном, британским губернатором Египта, Хусейну бен Али [408], правителю Мекки. Чтобы побудить последнего вступить в войну против Оттоманской империи, Британия открыто, в письменном виде, правда, в несколько туманной форме, пообещала политическую независимость арабам на всех территориях, где они проживают, за исключением Западной Сирии (то есть нынешнего Ливана), где жила большая немусульманская община [409]. Увы, Британию нисколько не занимали нарушения обязательств, данных ею арабам. В любом случае, она и не думала эти обязательства выполнять, поскольку относилась к первым национальным проявлениям арабского населения с глубочайшим пренебрежением. Целью этого опубликованного письма был прежде всего подрыв более раннего соглашения с Францией, заключенного в атмосфере полной секретности.

16 мая 1916 года, вскоре после того, как две империалистические гиены решили приступить к дележу трупа [410]Оттоманской империи, Марк Сайкс (Sykes), представитель британского Министерства иностранных дел, и Шарль Франсуа Жорж-Пико (Georges-Picot), его французский коллега, достигли секретной договоренности о разделе территориальной добычи. Франция должна была получить под свое прямое или косвенное управление территории, которые позже станут Сирией (до Мосула [411]), Ливан, юго-восточную Турцию и Верхнюю Галилею. Британия оставила себе территории, которые вскоре станут Трансиорданией, а также Ирак, Персидский залив, Негев и выходивший к Средиземному морю коридор в районе Хайфы и Акко. Царской России это соглашение обещало полный контроль над Стамбулом. Центральная часть Святой земли должна была стать «открытой территорией» под международным управлением. Вопрос о евреях вообще не поднимался; они в этом документе не упоминаются [412].

В декабре 1916 года Дэвид Ллойд-Джордж был назначен британским премьер-министром; его правой рукой и министром иностранных дел стал Артур Бальфур. Оба они открыто симпатизировали сионистской идее — Ллойд-Джордж, ревностный уэльский баптист, по его собственному признанию, помнил географические названия гор и долин Святой земли лучше, чем места сражений еще продолжавшейся мировой войны; кроме того, оба они были далеко не в восторге от соглашения с французами. Причин на то было две — одна сугубо прозаическая, другая историческая, вдобавок покрытая звездной пылью. Прежде всего британцы уже давно планировали расширить пояс безопасности вокруг Суэцкого канала посредством завоевания Палестины; они намеревались осуществить этот благородный проект в самом ближайшем будущем. Полоса суши, связывающая Средиземное море с Персидским заливом, должна была, по их мнению, управляться представителями его величества. У них не было ни малейшего желания делить Святую землю с сомнительными французскими «атеистами». Кроме того, не следует забывать, что речь шла о библейской земле, откуда «рыцари Иисуса» были изгнаны варварами-мусульманами еще в 1244 году. Теперь наконец цивилизованные европейцы получат возможность вернуться в нее. Святая земля — это не «еще одна колония» вроде Уганды или Цейлона; это колыбель первоначального христианства. У протестантских лордов Британии возникла соблазнительная идея — управлять Святой землей издалека, манипулируя маленьким и покорным Сионистским агентством.