коллектив авторов - Смех в Древней Руси

Добро бы тебе от церкви не отбыть и смертны час не забыть.

Глас божи — глас народа. Где твоя, Савушка, порода, хотя тебе непригожо, тут твоя и рожа.

Сколко ты не плутал, а ныне на цепь попал.

Добро бы тебе не воровать и добрых людей варами не называть.

Ставленников посылает обедни служить, а сам на постели лежит.

Кто к сему подобно не творит, тот все галавою наложит,

кто друга съедает, тот всегда сам пропадает,

а кто за ябедою ганяетца, тот скоро от нея погибаетца.

А кто за крамою ходит и как ему не вспитатца, толко у ворот ево никто не стучитца,

а кто к нему ни ходит, и он к нему сам выходит

и там проститца и паки в дом возвратитца.

А ты бы сам, Савушка, шел да простился, с кем вчера побронился.

Поистинне ты, поподья, не смыслеш и дела не знаеш.

И рад бы шол да простился, да со многими людми разбронился.

Как мне не гулять, а от цепи не отлинять.

Да прости ты, поподья, слово твое збылося, уже и приставы приволоклися,

и, яко пса, обыдоша мя ныне, толко не сыскать было им меня и во веки.

Мне начесь спалось да много видилось:

пришли ко мне два аньела и говорят: много-де у тебя, поп, в мошне денег,

мы-де их вынем, сочтем и в обтеку снесем.

Али ж я спал дома на перине, проснулся, ан уш в патриаршей хлебне на рогозине,

и хожу по хлебне, покличу, ан с шелепом ко мне на встречу.

И как бы я ево не умалил, и он бы меня шелепом прибил.

О сем поп Сава дивился, как он на цепи очутился, денег у него в мошне было немало, хватился, ан нет, ни пула не стало.

А мню, те два аньела вытресли и, положа, ис обтеки назат не вынесли.

Горе мне, дураку, и великому блядину сынку, что Сава на цепь попал и во веки пропал.

Радуйся, шелной Сава, дурной поп Саво,

радуйся, в хлебне сидя, ставленнически сидне!

Радуйся, что у тебя бараденка выросла, а ума не вынесла!

Радуйся, глупы папенцо, непостриженое гуменце.

Радуйся, породны русак, по делам воистинну дурак.

Радуйся, потриарша хлебня, видя тебя, такова сидня!

Радуйся, Савы шея, что цепь великая звеня и муки сея!

Радуйся, вшивая глава, дурной поп Сава,

Радуйся, град Тула, что сидит Сава у великава стула.

Радуйся, дурны нос, на лес глядя, рос.

Радуйся, долги поп и ако боярски халоп.

Радуйся, с добрыми людми поброняся, а в хлебне сидя веселяся.

Радуйся пив вотку, а ныне и воды в честь.

Радуйся, хлебню посетив и цепь просветив!

Радуйся и веселися, а дамов не торопися.

Радуйся, попа Савы спина, что хочет быти шелепина.

Радуйся, Сава глупой, и всей глупости твоей слава,

и везде про тебя дурная слава.

А на што тебе, Савушка, кондак, блядин ты сын и так.

Конец хождению Саве болшой славе.

Ходит чернец по монастырю,

Просит чернец милостину. ,

Дайте, чернице, Дайте, черничне.

Чернцови милостину. 2 ж [бы]

2

Вынесли ему белой муки,

А он просит у них белой руки.

Дайте, чернице,

Дайте, сестрице,

Чернцови милостину. 2 ж[ды]

3

Вынесли ему белого хлеба,

А он просит у них белаго тела.

Дайте, чернице,

Дайте, сестрице,

Чернцови милостину. 2 ж[ды]

4

Вынесли ему хлеба и соли,

А он просит у них з доброй воли.

Дайте, чернице,

Дайте, сестрице,

Чернцови милостину. 2 ж[ды]

5

Вынесли ему сито маку,

А он просит у них черного знаку.

Дайте, чернице,

Дайте, сестрице,

Чернцови милостину. 2 ж[ды]

6

Вынесли ему решето гороху,

А он просит у них чернаго моху.

Дайте, чернице,

Дайте, сестрице,

Черццови милостину. 2 ок[ды]

7

Вынесли ему грешневых круп,

А он просит у них подержати за пуп.

Дайте, чернице,

Дайте, сестрице,

Чернцови милостину. 2 ою[ды]

8

Выпесли ему красного квасу,

А он просит у них без опасу.

Дайте, чернице,

Дайте, сестрице,

Чернцови милостину. 2 эю[ды]

9

Вынесли ему ягодных сластей,

А он просит у них межножных снастей.

Дайте, чернице,

Дайте, сестрице,

Чернцови милостину. 2 ж[ды]

10

Вынесли ему горску пъгпенца,

А он просит обмочить конца.

Дайте, чернице,

Дайте, сестрице,

Чернцови милостину. 2 ж[ды]

11

Вывели ему старую бабу, —

Вот тебе, чернец, спелого бобу.

Не то, чернице,

Не то, сестрице,

Чернцова милостина. 2 эю[ды]

12

Вывели ему красну девицу,

Он приял ее под власеницу.

То-то, чернице,

То-то, сестрице,

Чернцова милостина, 2 ою[ды]

Текст (в списке начала XVIII в.) публикуется по изданию: Панченко А. М. Скоморошина о чернеце. — ТОДРЛ, т. XXI. М.—Л., 1965, е. 89-93.) .

Иная псальма.

Монастыря подворье — о чемъ непокорье?

Монастырь бо невеликъ, да звонъ добрЪ великъ.

Чернцы бы и умны, но да нравы дурны.

На чепъ сажаютъ, да долго не спушають.

А се хлЪбня темна, и сажа добрЪ черна,

и всЪхъ мораетъ, а свЪта не имЪет.

ПоглядЪлъ бы немношко, да се одно окошко.

Нужно сЪдЪти, ей-ей, некуды глядЪти.

И добро бы мЪсто, да марает тЪсто.

Аще и вЪра не велика, только чепь велика.

Взором и не свЪтла, но довЪсомъ тяжела.

Мошно бы двумъ сЪдЪть, ей, не хочется и глядеть. Побыть бы мошно, да на сердцы тошно.

И жить есть гдЪ, да сереть нЪгдЪ.

Аще и есть гдЪ, да сЪсти нельзЪ:

стул будеть увалять и ноги обЪ переморать.

Есть ли стул обтирать, то и ноги обтирать.

Аще в хлЪбню тако внити, то всЪхь разгонити,

срама не избыти, а людей насмЪшити.

«Горе вамъ, бЪдныя воспЪваки!» — тако вамъ говорят

поляки.

Якъ же кто поет на глас, тот носит отласъ.

Патриаршим воспЪвакам, якъ дуракамъ,

велят имъ пЪть гладко, а поять и кормят их гадко. Слышати пЪние любятъ, а доброе все сами лупят.

В чин малых побрали, а под старость их всех попрали. Пока есть глас, то и ходит по нас,

якъ же стал глас нехорошъ, то и поди куды хошъ.

ПЪлъ бы дондеже есть, да нечево стало есть.

В церкви что макови цвЪти, а дома нечево и въздЪти. <...> а вспЪваки же за вся глядят.

Люди все в дорагах, а вспЪвака в дуроках.

Честь умъ рождаетъ, а убожество и старой растяряетъ. Сердцу веселящуся и лицу цвЪтущуся,

аще кто богат, тотъ вездЪ рогатъ.

Есть бы кому не денги и всякъ будет в полденги.

Напреди речь иная: возвратимся

да вспЪвакам умилимся.

Будет к началу не спЪлъ, ино к стулу поспЪл. Проспися, да протрезвися, да под плеть ложися,

или просЪдися да прослезися, а дамой не торопися.

К ночи врата запираютъ, а днем с чепи не спушаютъ. Испил бы винца да запил бы пивца,

чепъ бы скинул и под лавку кинулъ,

ушел бы домов да живот незамогь.

Перелез бы чърезъ забор, ино скажут: «Тотъ вор!»

Аще ли в чепъ сажати, да надобно и разсуждати,

что не за все бы на чепъ сажати.