Ленни Бреннер - Сионизм в век диктаторов

Во время своего февральского визита в Берлин Полкес предложил, чтобы «Хагана» работала как шпионская организация на нацистов, и теперь он демонстрировал честные намерения, передавая два разведывательных донесения. Он сказал Хагену и Эйхману:

«Всемирный панисламистский конгресс, собирающийся в Берлине, находится в прямом контакте с двумя просоветскими арабскими лидерами: эмиром Шехибом Арсланом и эмиром Ад, илом Арсланом… Нелегальная коммунистическая радиовещательная станция, передачи которой на Германию особенно мощны, по славам Полкеса, смонтирована на грузовике, разъезжающем во время передачи вдоль германо-люксембургской границы» 15.

Следующим, кто просил о германском покровительстве, был муфтий. На этот раз он командировал своего агента д-ра Саида Имама, учившегося в Германии и находившегося долгое время в контакте с германским консульством в Бейруте, непосредственно в Берлин с предложением: если Германия будет «поддерживать движение за независимость арабов идеологически и материально», тогда муфтий в ответ будет «распространять национал-социалистские идеи в арабско-исламском мире и всеми возможными способами бороться с коммунизмом, который, по-видимому, постепенно распространяется». Он также предложил «продолжать акты террор, изма во всех французских колониальных и подмандатных территориях, населенных арабами или магометанами». Если они победят, он поклялся «использовать только германские капиталы и интеллектуальные ресурсы». Все это было в контексте обязательства не дать соединиться семитской и арийской расам — задача, которая деликатно расценивалась как «поддержание и уважение национальных убеждений обоих народов» 16.

Палестину теперь внимательно и усиленно изучало каждое соответствующее подразделение германской государственной и партийной бюрократии. У просионистов все еще были основательные доводы, в особенности у экономистов, которые видели в «Хааваре» организацию, помогающую германской промышленности. Критики нацистско-сионистских взаимоотношений были озабочены тем, что предлагаемое еврейское мини-государство могло получить международное признание и начало бы рассматриваться как еврейский Ватикан, что могло дать повод для возникновения дипломатических проблем, связанных с тем, как обращаются немцы с евреями. Это был главный аргумент Хагена и Эйхмана в их отчете о поездке.

Дилемму нацистов разрешили англичане. Они начали задумываться над тем, что произойдет, если они создадут сионистское мини-государство. Возможность мировой войны была явной, и создание сионистского государства наверняка толкнуло бы арабов в объятия Гитлера. Еще одно возможное событие — война с воинственными японцами требовала сохранения возможности перебрасывать войска через Средний Восток по суше и через Суэцкий канал, не встречая отчаянного противодействия со стороны коренных жителей этого региона. Поэтому проект Пила, предусматривающий раздел Палестины, был спешно похоронен, и англичане были исполнены решимости погасить мятеж арабов еще до того,

как возникающий союз держав оси мог бы извлечь пользу из него. Мятеж был жестоко подавлен английской армией, и затем сионистская иммиграция, причина мятежа, была уменьшена.

Гитлеру теперь нечего было беспокоиться о возможности появления еврейского Ватикана, но тот факт, что англичане действительно выступали с такими предложениями, заставлял серьезно считаться с будущей возможностью создания еврейского государства. Военные долговременные расчеты немцев требовали теперь учета арабского общественного мнения как фактора во внешней политике. Многие германские дипломаты утверждали, что соглашение о «Хааваре»

гарантировало эвентуальное создание государства, и в германском министерстве иностранных дел начала формироваться оппозиция этому соглашению; однако дело было спасено вмешательством Отто фон Хентига, профессионального дипломата, имевшего дело с сионистами при кайзере и в период Веймара. По словам Эрнста Маркуса, представителя «Хаавары» в Берлине, фон Хентиг «с его глубокой любовью к своей нации и ее духу… расценивал движущие силы сионизма как элемент, родственный его собственным чувствам». Поэтому он старался совместно со своим сионистским коллегой сохранить «предпочтительное обращение» с Палестиной.

«Он советовал мне подготовить подходящий материал, чтобы доказать, что число еврейских эмигрантов из Германии в Палестину, а также их финансовый вклад в дело создания родины евреев были слишком незначительны, чтобы оказать решающее влияние на развитие страны. Поэтому я составил памятную записку, в которой подчеркивалась доля польских евреев в работе по реконструкции во всех ее важных фазах, охарактеризовал финансовый вклад американских евреев и сравнил его с небольшими усилиями, предпринятыми евреями Германии» 17.

Фон Хентиг знал, что задача, состоящая в том, чтобы убедить Гитлера помочь сионизму, должна выполняться лично им и в «благоприятный момент», то есть когда Гитлер был в веселом расположении духа и полон обычного доброжелательства (так считал сионист Маркус. — Ред.) по отношению к евреям. Однажды, в начале 1938 г., фон Хентиг явился с хорошей вестью: «Фюрер принял положительное решение, и все препятствия, мешавшие эмиграции в Палестину, теперь устранены» 18.

Вначале нацисты пытались сохранить нейтралитет во время восстания арабов. В 1937 г. в день коронации все колонии тамплиеров в знак симпатии к Англии вывесили германские флаги, на которых была свастика; им было строго приказано не провоцировать английских солдат и не иметь ничего общего с последователями Мосли 19. Но Берлин продолжал оказывать давление и в то время, как деньги евреев и эмигрантов по-прежнему направлялись в Палестину, в 1938 г. адмирал Вильгельм Канарис, глава контрразведывательной службы (абвера), включил муфтия в раздаточную ведомость. Однако муфтий не обнаруживал никаких признаков политической или военной компетентности, и деньги, которые и так поступали нерегулярно, наконец перестали поступать совсем 20. В дальнейшем военное невмешательство в восстание арабов было строгой политической линией вплоть до мюнхенского сговора в сентябре 1938 г., партии оружия для арабов были подготовлены к отправке только в конце 1938 г.

Но даже тогда желание не вызывать недовольства у Лондона созданием угроз Британской империи привело к внезапному аннулированию первой партии оружия, направляемого через Саудовскую Аравию, поскольку немцы пришли к убеждению, что саудовский министр иностранных дел был английским агентом 21. Когда отправка оружия потерпела неудачу, пришла к концу и озабоченность Германии мятежом арабов.