Алель Алексеева - Тайна царя-отрока Петра II

— Да-а… — потягивались за стенкой и ждали продолжения. Катерина тоже замерла в ожидании.

Избу окутало дымом, запахи стояли — затыкай нос, но она терпела.

В темноте опять послышались два голоса: бодрый молодой и глухой.

— Великого ума человек! Про него много чего врут и привирают, иной пустослов такого напустит, что людей обморочит… И какого только, сказывают, инструмента у Брюса не было! Труба до самых звёзд доставала! А ещё был у него железный дракон, на котором он летал. Летом-то он живёт в имении своём, а там чего только про него не болтали!.. Что является, мол, Брюс в парке в темноте и привидениями командует…

— Так он что, помер?

— В том-то и дело: умер, а живой!

— А как купцов учил!.. Всё постигнуть хотел наукой: что под землёй, что в небе, ведома ему премудрость природы… Так вот, про купца. Что-то сказанул ему Брюс да ещё руками вокруг поводил — и что ты думаешь? На другой день тот купец входит в лавку, а там каркадила! А рядом свинья. Вот страху-то! Народ сбежался: в чём дело? Смотрят они, а никакого каркадила нету и свиньи нету.

— А другой купец кричит: грабят, грабят! Народ бежит, смотрит — никаких грабителей нет. «Ах ты, шалопут беспутный! — набросились на купца. — Спать не даёшь, давай плати штраф!» «Да что же это такое?» — жалятся купцы. А один умный человек отвечает: «Это Брюс испытание натуры делает. Ищет корень вещества…»

— А я слыхал про его смерть страсти! Будто когда несли его гроб, впереди шла чёрная фигура, как тень… Фигура была, а человека — нет… Потом крышка от фоба подскочила и врезалась в стену… Это когда из дома его выносили… Ещё слыхал, будто похоронили его — а головы-то нету! Куда нечистая её упрятала — никто не знает.

За стенкой послышался усмиряющий голос:

— Ну будет, братцы! Страшно. Да и барышня-то наша небось не спит. Эй! Катерина Алексеевна-а-а! — Катя услыхала над самым ухом громкий шёпот, но вида не подала.

Московский балагур продолжал:

— Брюс-то, которого Яковом зовут, который Петру Великому товарищем был, неизвестно где — в раю ли, в аду ли, а может, на Луне пребывает… Только есть, братцы, ещё один Брюс, то ли сын его, то ли брат, то ли племяш… Звать Александром. Слыхал я, будто он прямо с нечистой силой дело имеет, с чёртом-дьяволом…

— Ну будет, будет! Мне уж черти мерещатся.

Стало тихо. Впрочем, тишину тут же разорвал целый хор храпов. Теперь княжне не спать. В голове толпились обрывки воспоминаний о Брюсах… Два брата — Яков и Роман — воевали под началом Петра I, младший, кажется, погиб году в двадцатом, погребён в Петербурге… Ходили слухи о его сыне: мол, пригож собой и собирался жениться на Анастасии Долгорукой… Значит, Александр сделался владельцем усадьбы Глинки, ежели скончался Яков Вилимович?! От этой мысли Катерина выпрямилась на деревянной постели, вскочила и села, уставившись в темноту…

Женщина определённой, ясной, в голове рождённой мысли-идеи, Екатерина Долгорукая теперь знала, какой следовать цели.

Десять лет правила Анна Иоанновна — и десять лет Долгорукие пребывали в ссылке. Читатель, может быть, думает, что на том закончилась пора дворцовых переворотов, начавшаяся после Петра I. Однако ровно через год после внезапной кончины Анны — и опять в ноябре! — история повторилась: на этот раз власть решила взять Елизавета.

Происходило это, как в театре, впрочем, театральность была вполне во вкусе XVIII века. Образно описывает это Ключевский:

«Остерман интригами оттёр Миниха от власти, а Анна (Леопольдовна. — АЛ.), принцесса совсем дикая, сидевшая в своих комнатах по целым дням неодетой и непричёсанной, была на ножах со своим супругом Антоном-Ульрихтом Брауншвейгским, генералиссимусом русских войск, в мыслительной силе не желавшим отставать от своей супруги.

Пользуясь слабостью правительства и своей популярностью, особенно в гвардейских казармах, цесаревна Елизавета, дочь Петра I, в ночь на 25 ноября 1741 года, с гренадерской ротой Преображенского полка произвела новый переворот с характерными подробностями. Горячо помолившись Богу и дав обет не подписывать смертных приговоров, Елизавета в кирасе поверх платья, только без шлема, и с крестом в руке вместо копья, без музыки, но со своим старым учителем музыки Шварцем явилась ново-Палладой в казармы Преображенского полка и, показывая крест тоже коленопреклонённым гренадерам, сказала: “Клянусь умереть за вас. Поклянётесь ли вы умереть за меня?” Получив утвердительный ответ, она повела их в Зимний дворец, без сопротивления проникла в спальню правительницы и разбудила её словами: “Пора вставать, сестрица!” — “Как, это вы, сударыня?!” — спросила Анна спросонья — и была арестована самой цесаревной, которая, расцеловав низвергаемого ребёнка-императора, отвезла мать в свой дворец».

Право, это был лучший из всех переворотов XVIII века, бескровный и сопровождаемый клятвой не применять впредь смертной казни.

Елизавета родилась в год Полтавской победы, к тому же в день парадного вступления русского войска в Москву. Это было 19 декабря 1709 года. Астрологи предсказывали властное правление (ещё бы — год Стрельца!), однако правление её оказалось, напротив, благополучным, а царица — весёлой и доброй. Особенного воспитания в детстве она не получила. Приходилась тёткой Петру II, и Остерман много старался об их свадьбе, но противником был Меншиков, и затея не удалась.

Темпераментная принцесса увлекалась верховой ездой, носилась, как настоящая наездница, по охотничьим угодьям, кокетничала то с Петром II, то с Иваном Долгоруким, и называли её Венерой — так была хороша.

Увы! — с приходом Анны Иоанновны её удалили из столиц, и ходила она в простом платье из тафты, а общалась с крестьянскими девушками и детьми. (Кстати, не оттого ли после многих лет воздержания в нарядах, став императрицей, завела огромный гардероб?) Елизавета была глубоко верующей, суеверной, ходила по многу вёрст на богомолье и сильно изменилась. Она была полна несбывшихся желаний, надежд и имела небольшой дворец. Когда место на троне заняла Анна Леопольдовна, терпение законной наследницы лопнуло! Прусский посланник писал о том времени:

«Все чрезвычайно восстановлены против узурпатора (Бирона. — АЛ.), и гвардейские солдаты открыто говорят, что лучше всего было бы передать власть цесаревне Елизавете ввиду того, что большинство солдат принимает её сторону».

Она вышла в мужском гвардейском платье к солдатам, и они дали клятву служить ей.

Елизавета оказалась умна и окружила себя умными министрами. Она любила Францию, знала языки и немало занималась культурой. При ней был открыт университет, созданы банки, увеличилась торговля, а аристократы получили кредиты и стали заниматься предпринимательством.