Ричард Дейвенпорт-Хайнс - В поисках забвения. Всемирная история наркотиков 1500–2000

Употребление дринамила было широко распространено среди представителей лондонских сексуальных субкультур. Кеннет Лич (род. 1939), уважаемый служитель церкви и секретарь анти-наркотического движения в Сохо в 1967-1971 годах, наблюдал, как молодежь двойственной сексуальной ориентации, собиравшаяся в небольших ночных кафе-барах, употребляла большие дозы амфетамина. В тот период пабы должны были закрываться в одиннадцать вечера. Эти правила были установлены в давнее время, чтобы запретить ночную жизнь всем, кроме горстки избранных, которые могли развлекаться в частных клубах. В 1966-1967 годах Лич работал советником в кафе-баре и описывал его клиентов следующим образом.

«[Они были] или гомосексуалистами, или экспериментировали с гомосексуализмом. Их средний возраст колебался в пределах 18-19 лет. В это время здесь бывало мало гетеросексуальных девушек и много так называемых «цыплят», то есть, очень молодых, симпатичных мальчиков, которыми овладевали юноши постарше. Неразборчивость в связях была в порядке вещей, и отношения менялись очень быстро. Мальчики «влюблялись», заводя новую связь (которая могла длиться целую неделю!), и разыгрывали бесконечные драмы. Часто при обзаведении новым любовником главную роль играли одежда или деньги. В этот период индустрия одежды для молодых гомосексуалистов работала с полной нагрузкой, у меня часто создавалось впечатление, что влюблялись больше в наряд, а не в человека, который его носил. Атмосфера в клубе… внешне была беззаботной, девичьей и истеричной. Большая часть разговоров крутилась вокруг сексуальных похождений и состояла частью из фактов и частью из фантазий, где граница между парой становилась очень размытой… Использование амфетаминов в клубе было тесно связано с неразборчивостью в сексуальной ориентации. Мальчики так же хвалились количеством выпитых таблеток, как и количеством половых актов… многие юноши получали большее удовольствие от амфетаминов, чем от секса, или по крайней мере, они могли выполнять свою гомосексуальную роль только «под кайфом». Для деятельности клуба был характерен образ «общежития», употребление амфетаминов помогало поддерживать внешнюю безопасность, при которой был возможен прием наркотиков».

Позже в северном Сохо он познакомился с группой лесбиянок, которые кололи себе метедрин и были связаны иглой, сексуальными отношениями и субкультурой как в Сохо, так и в тюрьме. Связи между ними обычно были более длительными, а разрывы более трагичными, чем у юношей. Лич пришел к выводу, что эти девушки невероятно добрые и сердечные, но чрезвычайно ревнивые.

Расцвет моды на амфетамины в клубах Сохо пришелся на 1963-1964 годы, но у нее никогда не было таких яростных поклонников, как в Сан-Франциско или других городах США. Преобладающим увлечением молодых англичан была индийская конопля и (после 1966 года) ЛСД. [40] Диэтиламид лизергиновой кислоты – галлюциноген, т.е. наркотик, вызывающий галлюцинации. Однако в конце 1967 и в 1968 году среди поклонников инъекций получило распространение новое, чрезвычайно вредное средство – метиламфетамин (метедрин). Этот наркотик продавался в ампулах. В 1967 году некий врач из Сохо, предвидя изменения в законодательстве, начал подменять им кокаин, который героиновые наркоманы использовали в качестве стимулятора. Угрожающим фактором стало то, что метедрин начали внутривенно вводить те, кто раньше принимал амфетамины перорально. Как утверждал Кеннет Лич, именно распространение ампул метедрина перекинуло мост между иглой и подростками в клубах. Именно метедрин сыграл роль катализатора роста наркомании, которую совершенно незаслуженно приписывали каннабису. Именно этот наркотик сделал процесс «сидения на игле» неотъемлемой частью наркотической субкультуры Уэст-Энда. Этот район стал совершенно иным после появления метедрина, который был более разрушительным, более безнадежным и сосредоточенным на игле. В качестве ответной меры в ноябре 1968 года фармацевты добровольно изъяли метедрин из продажи, а анти-наркотическая благотворительная и консультативная организация «Освобождение» (Release) провела крайне эффективную рекламную кампанию под лозунгом «Стимуляторы убивают» (Speed kills). [41] Дословно: «Скорость убивает». Speed (англ.) – жаргонное название стимуляторов. В результате этих ограничений и сокращения поставок героина, наркоманы стали колоться содержимым капсул нембутала и туинала. Барбитураты делали многих молодых людей более раздражительными и агрессивными, чем героин.

Увлечение амфетаминами укрепилось и в провинции. Один врач из небольшого городка в период между мартом 1968 и ноябрем 1969 года подписал рецепты на 43 тысячи таблеток дринамила. На расследовании он утверждал, что пил их сам, чтобы снять депрессию, но на самом деле он снабжал амфетаминами бирмингемских проституток, чьи сутенеры перепродавали препарат на черном рынке. Главный медицинский совет в 1970 году лишил его лицензии на десять месяцев. Одному доктору, практиковавшему в Сент-Джеймс-Вуде, запретили заниматься врачебной деятельностью за то, что он щедро выписывал дринамил молодым людям из таких далеких городов, как Уортинг, Велвин, Ридинг, Ромфорд, Богнор, Бейсингсток, Саутенд, Портсмут, Лафборо и Эдинбург. Он брал за рецепт по пять фунтов и предположительно только на этом зарабатывал до 6000 фунтов стерлингов в год.

Амфетамины и барбитураты были далеко не единственными лекарственными препаратами, вызывающими зависимость. 1950-е годы стали тем периодом, который Дэвид Хили в своем непревзойденном исследовании назвал «эпохой антидепрессантов». Первым поводом к распространению антидепрессантов стали открытия французских фармакологов. К 1930-м годам было установлено, что ответственным за аллергии является гормон гистамин, и ученые в парижском Институте Пастера начали искать противоаллергические перпараты. В 1939 году Институт Пастера начал сотрудничать с французской фармацевтической компанией «Рон-Пулен» (Rhone-Poulenc), и с 1942 года она стала выпускать на рынок для лечения аллергии препараты под общим названием диметиламины, в том числе фенбензамин (торговая марка «Антерган») и дифенгидрамин («Бенадрил»). Обнаружилось, что эти вещества обладали седативным эффектом, и в 1943 году французские психиатры стали использовать их для лечения шизофрении и маниакально-депрессивного психоза (МДП). Затем ученые «Рон-Пулен» получили прометазин, который компания представила на рынок под торговой маркой «Фенерган». Этот препарат сначала использовался для снятия аллергии и морской болезни, а с 1949 года его стали применять в анестезии. В начале 1950-х годов исследователи компании испытали ряд фенотиазинов, самым многообещающим им показался хлорпромазин. После испытания в психиатрической практике хлорпромазин в 1952 году был признан одним из ведущих достижений фармакологии. Выпущенный под торговыми марками «Торазин» и «Ларгактил», он стал первым антипсихотическим средством, и наиболее важным достижением психофармакологии (этот термин вновь появился в 1957 году). В 1954 году компания «Смит, Клайн и Френч» представили этот препарат на рынке США. Он так активно раскупался психиатрическими клиниками, что доход компании в 1955 году составил по приблизительным оценкам 75 миллионов долларов.