Ричард Дейвенпорт-Хайнс - В поисках забвения. Всемирная история наркотиков 1500–2000

«[Он] то и дело облизывался и потягивал носом. В баночке – хрустальный порошок фирмы Мерк. Он раскладывал ножи и вилки, вставлял в кольца нераспечатанные бутылки – и вдруг не выдержал. Растерянной, белой улыбкой окинул рыжего Макса, спускавшего плотные занавеси, и бросился через шаткий железный мостик в соседний вагон. Заперся в уборной. Осторожно рассчитывая толчки, высыпал холмик белого порошка на ноготь большого пальца, быстро и жадно приложил его к одной ноздре, – к другой, втянул, ударом языка слизал с ногтя искристую пыль, пожмурился от ее упругой горечи, – и вышел из уборной пьяный, бодрый, голова наливалась блаженным ледяным воздухом». [31] Владимир Набоков. «Случайность» (1924). Впервые рассказ был опубликован в газете „Сегодня“ (Рига) 22 июня 1924 г.

Хотя начало войны 1914 года отложило ратификацию Гаагской конвенции, некоторые европейские державы в этот период, тем не менее, ужесточили контроль за оборотом наркотиков. В европейских странах появились законы, соответствующие британскому Закону о защите королевства и закону об опасных наркотических веществах. В Испании, например, в 1916 году продажа медицинских препаратов в аптеках была ограничена новыми постановлениями, были введены более строгие правила продажи эфира, кокаина и морфина. Ужесточились и наказания. Французские врачи Морис Куртуа-Сюффи (род. 1861) и Рене Жиру сообщили о пятидесяти трех осужденных за незаконное хранение кокаина в 1916 году и 212 – в 1921 году. По французским законам, принятым в 1922 году, всем лицам, виновным в пособничестве приему токсических веществ – путем предоставления помещений для приема наркотиков или их поставки – грозило тюремное заключение сроком от пяти до десяти лет.

Выражаясь словами одного французского обозревателя, «благодаря борющейся, великодушной и самонадеянной Америке додепрессионного периода, Америке, которая благородно подвергла себя испытанию «сухим законом», согласно Версальскому мирному договору, основные полномочия по гаагским соглашениям были переданы Лиге Наций. В 1919 году была учреждена Секция по социальным вопросам и поставкам опиума. Ее возглавила леди Рэчел Крауди (1884-1964) – грозная молодая чиновница, которая во время войны командовала службой добровольных медицинских сестер во Франции и Бельгии. В 1920 году Лига Наций образовала Консультативный комитет по опиуму и другим опасным наркотикам. В этом комитете Голландия, Великобритания, Франция, Индия, Япония, Китай, Сиам и Португалия имели постоянных представителей. Официальные лица и советники Лиги Наций стремились к тому, чтобы Гаагскую конвенцию ратифицировали другие государства. Первоначально, в 1912 году она была подписана двенадцатью державами, к 1921 году ее участницами стали тридцать восемь государств, а к 1934 – пятьдесят шесть. Лига Наций всячески уговаривала своих членов принять систему сертификатов, при которой правительство разрешает экспорт опасного наркотика со своей территории только при предъявлении экспортером лицензии торгового партнера. Такая лицензия должна была удостоверять, что страна-импортер действительно нуждается в данном наркотике. Попытки искоренить наркоманию в некоторых странах, входящих в Лигу Наций, выглядели неискренне. Британский дипломат в 1926 году записал: «Японское правительство в действительности не слишком заботят перевозки и поставки наркотиков – во всяком случае, его деятельность не соответствует стандартам министерства внутренних дел. Однако очень немногие правительства занимаются этим серьезно, кроме Соединенных Штатов, чье рвение иногда приводит в смущение. Вероятно, Япония считает свое участие в Консультативном комитете не высоким моральным долгом, а доказательством того, что она «повзрослела».

Вследствие своей изоляционистской политики Соединенные Штаты отказались присоединиться к Лиге Наций, но начиная с 1923 года, их наблюдатели присутствовали на заседаниях и участвовали в работе анти-наркотического Консультативного комитета. Такая ненормальная ситуация рассматривалась как признак доминирующего положения США в мире. Затрагивая тему декаданса, французский поэт Поль Валери (1871-1945) предсказывал, что Европа будет наказана за свою политику. Валери писал, что у нее отнимут вино, пиво и спиртные напитки. «Европа стремится к тому, чтобы ею управлял американский комитет.

На это нацелена вся ее политика. Мы не знаем, как освободиться от нашей истории, но нас лишат ее счастливые люди, не имеющие никакого или почти никакого исторического прошлого. Именно счастливые люди навяжут нам свою удачу», говорил он.

Хотя на заседаниях Лиги Наций США представлял епископ Брент, самым влиятельным американским делегатом по вопросам международной анти-наркотической политики в 1920-х годах был Стивен Портер (1869-1930). Он был адвокатом и с 1910 года представлял в Конгрессе Республиканскую партию от штата Пенсильвания. С 1919 года и до самой смерти Портер являлся председателем Комитета по внешней политике и весьма симпатизировал Китаю. В остальном он проповедовал изоляционизм и не доверял Лиге Наций, считая ее сверхдержавой. Британское посольство в Вашингтоне докладывало, что Портер питал крайне анти-британские настроения, особенно в отношении ограничений выращивания опиума, к которому он проявлял глубокий, почти фанатический интерес. Как и многие сторонники запретов, он сравнивал свои стремления с делом Линкольна и борцов за отмену рабства. В 1925 году он заявил в Женеве, что на протяжении полутора столетий над Соединенными Штатами нависало проклятие рабства. Чтобы избавиться от него, понадобилась великая война, которая чуть было не уничтожила республику. Опиум, по его словам, являлся всего лишь другой формой рабства. Виконт Сесиль Челвуд (1864-1958), который вел переговоры с Портером на Женевской анти-опиумной конференции 1924-1925 годов, назвал его типичным американским конгрессменом, вечно опасавшимся хитростей европейской дипломатии. Даже к Делевиню Портер относился с явной прохладой. Голландской делегации тоже не понравился этот представитель США. «Мистер Портер ни разу не соизволил объяснить свою точку зрения или даже ответить на возражения оппонентов».

На первом этапе конференции по проблемам опиума, которая открылась в Женеве 17 ноября 1924 года, рассматривалась только проблема курения опия. На первом этапе принимали участие только страны Дальнего Востока, а также государства, имеющие колонии на Дальнем Востоке, в которых было разрешено курение опиума. На втором этапе, начавшемся 19 января 1925 года, обсуждались проблемы производных опия и коки – в основном, героин и кокаин. Многие из тридцати шести делегатов стремились лишь к тому, чтобы произвести впечатление на читателей газет у себя на родине. И все же большинство участников согласились, что невозможно достигнуть полного запрещения наркотиков, пока отсутствует контроль за нелегальными поставками. Они пришли к выводу, что практика аукционов по продаже опиума частным (обычно китайским) подрядчикам должна быть прекращена. Вместо этого необходимо было ввести правительственные монополии и регистрацию курильщиков. Таким образом страны-участницы надеялись жестко регулировать потребление опиума. Лорд Сесиль Челвуд официально объявил, что на британских дальневосточных территориях курение опиума будет отменено. Однако он обусловил этот шаг действиями Китая против выращивания опийного мака, чтобы не было опасности ввоза наркотика из китайских провинций. Как только такие действия окажутся эффективными, курение опиума в британских колониях на Дальнем Востоке будет постепенно сокращаться в течение пятнадцати лет.