Михаил Пархомов - Мы расстреляны в сорок втором

Харитонова, которая живет где-то под Курском. Чтобы братья Бориса

Бляхера никогда не услышали позорного слова "жид". Чтобы, если

выживет майор Подлесный - такие люди живучи! - никто не подал ему

руки. И Вале, которую я сегодня видел, - тоже. И чтобы ни одна

девушка не причинила парню столько горя, сколько испытал

Сухарев...

Люди вернутся с войны. Многие придут с орденами. Другие

без. Вернутся некоторые из тех, кто был с нами в плену. Так вот,

пусть их никто не упрекнет за это. Как знать, быть может, иные из

этих бывших пленных воевали не хуже тех, у кого грудь в крестах?

И еще нам хочется, чтобы нас не забыли. Мы стоим лицом к лицу

со смертью. За нами - голый бульвар. Что ж, посадят новые тополя.

Землю, на которой мы стоим, зальют асфальтом. И по нему будут

ходить люди. Так. пусть они помнят, что эта земля густо обагрена

нашей живой кровью... Возможно, что когда-нибудь там, где мы

стоим, поставят памятник. Так чтобы у подножия этого памятника

никогда не увядали цветы. И чтобы под ним играли дети...

Мы беремся за руки. Жить остается меньше секунды. Я набираю полные легкие воздуха. И последнее, о чем я еще успеваю подумать, это о том, что...

Людям надо вот так вот крепко держаться друг за друга...