Роман Ключник - От Петра I до катастрофы 1917 г.

«Еврей Липман, которого Бирон сделал придворным банкиром, открыто продавал должности, места и монаршие милости в пользу фаворита и занимался ростовщичеством на половинных началах с герцогом Курляндским…». Бирон своему другу Шембергу отдал горные заводы и самые прибыльные промыслы.

Многострадальная Россия… - опять грабеж, гнет и уничтожение народа, уничтожение духовности и национальных традиций; и большая часть христианских священнослужителей поддержала чуждую власть. В 1730 году на политический Олимп всплыл из опалы ещё один «финансовый гений» - польский еврей П. П. Шафиров, которого в 1723 году за казнокрадство сам Петр Первый приговорил к смертной казни, затем заменил на ссылку. Немцы назначили этот талант соответственно - президентом Коммерц-коллегии. Поэтому совершенно закономерно - казна была пуста. Вспомнили, кстати, что при Петре Первом Шафиров участвовал в переговорах и послали его во главе посольства в Тегеран в Персию, в результате чего по Рештекскому договору 1732 г. и по Гянд-жинскому трактату 1735 г. отдали Персии всё завоеванное Петром Первым в Персидском походе.

Затем сами решили поиграть в «войнушку» и в 1734 году сунулись неудачно в Польшу. А затем в 1735 году «легендарный» Миних с неким иностранцем Ласси во главе русской армии решили поискать счастья в войне с Турцией - четыре года воевали: в 1736 году потерпели три подряд сокрушительных поражения от турок в Сербии, Боснии и Валахии, и загубили примерно 40 тысяч русских солдат, и ещё около 50 тысяч русских мужчин, соблюдая традиции организации военных походов Петром Первым, загубили во время похода в жару от недостатка воды, продовольствия и от болезней, - этот факт отмечают все исследователи, - половину армии выморили сами. Несмотря на это, в России народу ещё было много, и Миних опять собрал армию и в 1737 году, умудрился даже захватить Азов, Очаков и Перекоп, но потом фортуна повернулась… и, несмотря на победу под Хотином, российской стороне пришлось подписывать в 1739 году позорный Белградский договор, по которому всё завоеванное отдали обратно и даже более того, - получилось, что 4 года воевали зря и главное - зря погубили ещё несколько десятков тысяч русских солдат. При этом в столице в феврале 1740 года праздновали заключение Белградского договора с таким размахом и торжеством, что у обывателей возникло впечатление, что Турцию разгромили «в пух и прах».

Чем ответил народ чужой власти? Как обычно - массово подался в казаки-разбойники, в партизаны. Официальная власть реально контролировала ситуацию только в городах, на всей остальной территории орудовали тысячи различных разбойничьих отрядов. Ситуация дошла до того, что «немецкие» власти, опасаясь вторжение разбойников, - распорядились вырубить вокруг Москвы и Петербурга кустарники и леса, как гитлеровцы против белорусских партизан вдоль дорог и вокруг городков во Вторую мировую.

После смерти Анны Иоанновны в 1740 году власть в России стала ещё более немецкой. Перед смертью Анна и Бирон «ломали голову» как оставить при власти Бирона и переиграть друга Остермана. Анна остановила своё внимание на немецкой племяннице из Ростока Анне Леопольдовне, и Бирон предложил женить на ней своего сына, но Леопольдовна закапризничала. Тогда пошли по более сложной схеме: Анна Леопольдовна вышла замуж за австрийского принца Брауншвейг-Беверн-Люненбургского Антона Ульриха, от которого родила сына Иоанна - и 2-месячного ребенка Иоанна Шестого Анна Иоанновна объявила преемником российского престола, а до его взросления назначила регентом Бирона. Но Остермана переиграть трудно. Началась дворцовая война между немцами.

Бирон наслаждался властью всего три недели. Остерман с Минихом, пользуясь общей неприязнью к Бирону, 8 ноября 1740 года просто послали солдат во главе с адъютантом Миниха Манштейном и арестовали Бирона, всех его приближенных и заключили в Шлиссельбургскую крепость, затем отправили в далекую ссылку. После чего правительницей до взросления императора-младенца была объявлена его мать Анна Леопольдовна, а «первым в империи» она назначила Миниха, чем задела самолюбие Остермана, а Миних повел себя властно как настоящий первый. После нескольких дворцовых «шахматных» интриг отношения между двумя старыми стратегами накалились, и в марте 1741 года Ми-них совершил обманный маневр - подал в отставку, надеясь, что Анна Леопольдовна будет его уговаривать, а он поставит условие убрать Остермана. Но «вестфальский хитрец» уже был готов к этому ходу и приготовил Леопольдовну - Миниха обвинили в неуважении к власти, отобрали все титулы и одобрили отставку. Теперь Россией стали править опять Остерман и муж Леопольдовны Ульрих, которому Анна дала титул генералиссимуса, почти все коллегии возглавили немцы, но России от этого легче не стало.

Наконец, немцы своим «мудрым» и жестким властвованием «достали» и верхние русские сословия, и наконец-то стало пробуждаться и возмущаться национальное достоинство и самосознание. Долго и мучительно назревал очередной переворот, на этот раз русский. «Главные» немцы в борьбе между собой сильно ослабили свои позиции. Единственной альтернативой существующей власти в случае переворота была дочь Петра от Марты Скавронской - Елизавета Петровна, которая долго колебалась - нарушить присягу, данную малолетнему императору, или нет. Инициаторами переворота были: выходец из запорожских казаков Алексей Разумовский, Салтыков, еврей из Дрездена Грюнштейн и гренадеры Преображенского полка.

Арест правительницы, её супруга Ульриха, Остермана и Миниха прошел 25 ноября 1741 года очень легко. И все перечисленные вместе с императором были заточены в Петропавловскую крепость. Никого не казнили, ибо Елизавета милостиво объявила об отмене смертной казни. Всю семью Леопольдовны сослали в ссылку тайным маршрутом в Архангельскую губернию в Холмогоры.

Через 7 месяцев после возвращения трона русским Елизаветой Петровной раскрылся новый заговор по её свержению, а через год ещё один. Поэтому, чувствуя себя не очень уверенно, уже в 1742 году императрица Елизавета Первая объявила наследником российского престола после неё живущего в немецком городе Киле своего иностранного племянника, внука Петра Первого герцога, Шлезвиг-Гольштинского Готторнско-го Карла Петера Ульриха - Петра Третьего, и 14-летний Карл Петр в 1742 году прибыл в Россию, где его перекрестили из лютеранства в православие.

Забегая вперед, можно утверждать, что этот выбор был большой ошибкой Елизаветы - во-первых, на российский трон опять садился иностранец, а во-вторых, главное - Петр до конца своей жизни считал Россию чужой, а Голштинию и лютеранство родными, и прусский король Фридрих Второй был для него образцом для подражания. Ещё большей ошибкой был выбор Елизаветой невесты для Карла-Петра в 1745 году - 16-летней Софии Фредерики Августы из малюсенького княжества Ангальт-Цербстского, - в Россию приехал «второй Остерман».