Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук - О положении в биологической науке

Тов. Беленький уже приводил здесь результаты опытов, проведенных им в том же направлении, что и опыты Броун-Секара. Сейчас в генетической литературе вы уже не встретите отрицательного отношения к этим опытам. Опыты Броун-Секара, которые так же нашумели, как и опыты Гюиера и Смиса, сейчас принимаются в генетике как научно обоснованные и вполне допустимые. Следовательно, речь идет не о направленных изменениях просто, речь идет об адэкватных направленных изменениях. Разрешите по этому поводу процитировать еще одно место из работы Шапиро: «Признание возможности для отдельных случаев адэкватности в изменении генов и признаков не противоречит всем достижениям современного учения о наследственности и в первую очередь хромосомной теории».

А ведь еще во время дискуссии в редакции журнала «Под знаменем марксизма» профессор Дубинин говорил об адэкватности следующее: «Я считаю необходимым здесь сказать, что тот путь, на который встал академик Лысенко – получение адэкватно направленных изменений через перевоспитание растений, – мы считаем неправильным, считаем ошибочным». Адэкватная изменчивость являлась тем жупелом, на котором хотели играть генетики. Как резко изменилось положение в самой генетике – формальная генетика не дает уже базы для продолжения научной дискуссии нашим генетикам-формалистам. Возьмите вопрос с проблемой гена. Не буду останавливаться на критической части проблемы. Всем известно, что это одна из самых метафизических областей генетики. Но сейчас с проблемой гена в самой генетике не все благополучно. На протяжении последнего десятилетия такие крупнейшие генетики, как Гольдшмидт, ведут критику проблемы гена. Для примера приведу ряд его высказываний: «Ряд наблюдений показывает, что генных мутаций не существует, поэтому нет генов».., «теория зародышевой плазмы полностью порывает с концепцией гена как самостоятельной единицы». Гольдшмидт, автор «количественной теории гена», сейчас вынужден, под напором фактических данных, ставить под сомнение ген. Критикуя теорию гена, Гольдшмидт допускает много ошибок, – это понятно, потому что он ведет критику с самых грубых механистических позиций.

Как реагировали наши генетики на критику гена, которую ведет Гольдшмидт? Вместо того чтобы использовать то рациональное зерно, которое имеется в этой критике, и повести собственную надлежащую критику как гена, так и Гольдшмидта, наши генетики стали на защиту гена от Гольдшмидта.

Тов. Алиханян в 1947 г. в своей работе писал: «Отрицание генов привело Гольдшмидта к отрицанию, роли наследственной изменчивости в эволюции. Он целиком отрицает дарвиновский принцип постепенного развития…»

Тов. Алиханян нас пугает, что при отрицании гена обязательно угрожает опасность скатиться в антидарвинизм.

Точно предчувствуя, что появится такая критика, как критика Алиханкна, Гольдшмидт написал, что он встал на позицию антидарвинизма не потому что отказался от гена, но что еще в двадцатых годах, т.е. когда он стоял на классических позициях теории гена, он отрицал дарвинизм.

Цва примера, приведенных из области изменчивости и проблемы гена, показывают, что генетики силой вещей все больше и больше вынуждены сами становиться на позиции мичуринской генетики, правда, не формулируя это как мичуринскую генетику. Они пытаются объяснить все эти явления иначе, но объективные факты природы, от которых они не в состоянии отойти, показывают, что мичуринский путь – это единственно правильный путь. «Мы являемся свидетелями того, что взгляды многих генетиков во всем мире постепенно начинают изменяться, благодаря чему многие принципы, казавшиеся несколько лет назад неизменными законами, теперь в лучшем случае рассматриваются как некоторое приближение или чрезмерное обобщение». Приведенная цитата взята не из работы генетика-мичуринца. Ее написал в 1945 г. Худсон, правильно оценивший положение в самой формальной генетике.

Вот где кроются причины, почему вместо научной дискуссии формальные генетики перешли на позиции групповщины, на позиции открытой борьбы. Чем скорее с этим будет покончено, чем скорее генетики перейдут нз мичуринские позиции, тем успешнее будет развиваться подлинная научная генетика и тем быстрее мы, ученые, выполним те задачи, которые поставлены перед нами партией, правительством и лично товарищем Сталиным. (Аплодисменты.)

Академик П.П. Лобанов.Слово предоставляется профессору Н.М. Сисакяну.

Профессор Н.М. Сисакян (член-корреспондент Академии наук Армянской ССР). Товарищи! Академик Трофим Денисович Лысенко в своем докладе дал глубокий анализ современного состояния биологии. Те принципиальные установки, которые были развиты в докладе Т.Д. Лысенко, имеют прямое отношение не только к биологии, но и к другим отраслям естествознания Мичуринские идеи, изложенные Т.Д. Лысенко, правильны, прогрессивны. Они близки, родственны нам, советским биохимикам, ученикам выдающегося представителя советской науки – академика А.Н. Баха.

Для нас, представителей советской биохимической школы, особую ценность представляют указания Т.Д. Лысенко на глубокую Связь, которая существует между изменчивостью, наследственностью и процессами обмена веществ (характером и типом обмена в организмах).

Заслуга школы Баха и Опарина заключается в том, что в работах этой школы впервые ферменты стали мощным орудием изучения обмена веществ и управления ферментативными процессами при переработке сырья, растительного или животного происхождения. До работ Баха, Опарина и их учеников действие ферментов изучалось на их растворах, искусственно выделенных из разрушенных растительных или животных тканей. Полученные таким путем данные, конечно, представляют ценность для установления химической природы ферментов, изучения кинетики ферментативного действия, а также для исследования активности ферментов в автолитических смесях.

Но эти данные не могут дать представления о работе ферментов в живой клетке, где мы имеем гораздо более сложные условия, чем в автолитических смесях, в разрушенных, убитых тканях. Для биолога ферменты представляют громадный интерес не только сами по себе, но, по образному выражению Алексея Николаевича Баха, и как ключ к познанию химизма жизненных явлений.

Касаясь непосредственных причин, вызывающих колебания ферментативной активности животного организма, А.Н. Бах 25 лет тому назад писал, что изменчивость в действии ферментов можно объяснить только с точки зрения непостоянства концентрации ферментов или же изменения их активности, в известные моменты, – под влиянием тех или иных условий.