Валентина Антипина - Повседневная жизнь советских писателей. 1930— 1950-е годы

Дефицитом было почти все, даже писчая бумага.

21 января 1938 года ответственный секретарь ССП В. Ставский обратился к заведующему отделом печати ЦК ВКП(б) Никитину с жалобой на плохое снабжение Литфонда писчей бумагой для распределения среди писателей [303] Письмо ответственного секретаря ССП СССР В. П. Ставского заведующему отделом печати ЦК ВКП(б) тов. Никитину // РГАЛИ. Ф.631.Оп. 15.Д. 309. Л. 2. . В 1936 году Госплан выделил Литфонду 16 тонн бумаги, а в 1937-м — всего около трех тонн, между тем как потребность в ней составляла 40 тонн.

Снабжение писателей имело и другие специфические особенности — надо было обеспечить их и книгами. Ведь художественная и специальная литература была для них не только средством досуга, но и необходимым материалом для творческого труда. Во время опроса, проведенного среди критиков в 1936 году, и неоднократно со страниц печати литераторы заявляли о том, что для полноценной работы книг им, как правило, не хватает. Между тем писатели не очень-то активно их покупали. Например, за 1937 год среднестатистический московский писатель приобрел литературы на сумму 120 рублей [304] Стенограмма заседания Президиума ССП от 15 января 1939 года // Там же. Д. 327. Л. 96. . Конечно, это объясняется прежде всего невысоким уровнем доходов основной массы писателей и скудным ассортиментом книжных лавок.

Положение порой доходило до абсурда. Автор заметки в «Литературной газете» от 9 марта 1941 года возмущался тем, что не мог купить несколько экземпляров собственной книги, а экземпляров, выдаваемых ГИХЛ, даже для друзей не хватало. В Лавке писателя торговали только книгами, изданными «Советским писателем». Нельзя было выписать через Книжную лавку книги, которые вышли в других городах — в обычные магазины они тогда не поступали [305] Еще о писателе и книге //Литературная газета. 1941. 9 марта. С 4. .

Не менее остро стояла и проблема хлеба насущного. Для организации питания литераторов в 1932 году функционировали две столовые — при Доме Герцена и на улице Воровского, причем обе отличались крайне низким уровнем обслуживания и высокими ценами. В столовых этих постоянно толпились лица, не имевшие отношения к литературе, было тесно и неуютно [306] Где сегодня питаться моей семье? //Там же. 1932. 5 октября. С. 1. . В одной из них был буфет, но торговал он в основном фруктовыми и минеральными водами, изредка появлявшиеся пирожные расхватывались на лету [307] Бур М. Для кого столовая? // Там же. 11 июля. С. 1. .

10 октября 1936 года было принято решение о ликвидации столовой в ДСП и организации там буфета «по типу американских баров». В столовой питались ежедневно только тридцать-сорок писателей, что приводило к ежемесячным убыткам в 10 тысяч рублей [308] Протокол № 23 заседания Секретариата ССП от 10 октября 1936 года//РГАЛИ. Ф.631. Оп. 15.Д. 161.Л. 5. .

3 января 1940 года на заседании Президиума Совета Московского клуба писателей был принят ряд решений об улучшении работы ресторана [309] Протокол заседания Президиума Совета Московского Клуба писателей от 3 января 1940 года // Там же. Д. 463. Л. 5. . Решили закупить новую посуду, добиться получения ткани для занавесок и скатертей, топить камин. Было решено строже относиться к допуску в ресторан посторонних и изменить музыкальное оформление в ресторане: вместо громкого джаза пригласить тихий оркестр, самих артистов размещать на вновь построенной эстраде. Обновили и набор пластинок для радиолы.

Впрочем, у таких обеспеченных литераторов, как А. Толстой, дома трапезы были не хуже, чем в ресторане. Об одном из таких застолий у него на даче в Барвихе вспоминал В. Ходасевич: «Наполняются рюмки и бокалы…, подают разные пироги прямо из печи, огромные горшки гречневой каши с печенкой, грибами и шкварками, разные рыбы и горячие закуски на сковородах, подогреваемых горячими углями, насыпанными на подносы, и много других вкусных и забавных блюд» [310] Ходасевич В. На даче в Барвихе / Воспоминания об А. Н. Толстом. Сборник. М., 1975. С. 249. .

Далеко не идеальные условия труда и быта, малоподвижный образ жизни в сочетании со стрессами отрицательно сказывались на состоянии здоровья литераторов. То, что оно оставляло желать много лучшего, свидетельствует такой пример. В 1940 году писатели Н. Асеев, Е. Петров, Казачинский, И. Соколов-Микитов и Сергеенко поставили перед руководством Литфонда вопрос об улучшении лечебной помощи писателям, страдающим туберкулезом. В ответ на это обращение председатель Правления Литфонда сообщил, что таким больным Литфонд безотказно предоставляет помощь в специальных учреждениях системы Нарком-здрава ВЦСПС, а также выделяет путевки в горные южные санатории и санатории местного климатического лечения. Выдвинутое писателями предложение о преобразовании Дома творчества в Ялте в туберкулезный санаторий было отвергнуто специальной комиссией Литфонда ввиду его нерентабельности [311] Письмо председателя Правления Литфонда СССР Президиуму Союза советских писателей СССР // РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 15. Д. 511. Л. 33. .

В целом, в меру своих сил, писательские организации о здоровье литераторов старались заботиться. Так, летом 1932 года Мосгорком прикрепил всех писателей к крупнейшим поликлиникам медицинского факультета имени Снегирева, где писатели получали амбулаторное и диспансерное лечение. Они были застрахованы и в пользовании медицинскими услугами приравнены к рабочим [312] Курорты, санатории //Литературная газета. 1932.11 июня. С. 1. .

В отчете ревизионной комиссии Союза писателей за 1935 год отмечалось, что лечебная помощь писателям осуществлялась удовлетворительно: ею были охвачены все писатели: члены Союза, Литфонда, а также их семьи. Правление Литфонда заключило договоры с поликлиникой Санаторно-курортного управления (к ней было прикреплено 100 писателей вместе с их семьями) и с поликлиникой I МГУ (там лечились вместе со своими семьями остальные писатели). Литераторам оказывали помощь амбулаторно, при наиболее тяжелых заболеваниях организовывали помощь на дому, консилиумы и консультации специалистов. Впервые была проведена выборочная диспансеризация, через которую прошли 150 писателей. При этом был выявлен ряд случаев тяжелых заболеваний, и в результате нуждавшимся было предоставлено надлежащее лечение. К некоторым писателям были прикреплены врачи [313] Заключение, выводы и предложения ревизионной комиссии ССП по отчету Правления Литературного фонда за 1935 год // РГАЛИ. Ф. 1785. Оп. 2. Д. 86. Л. 40. .

В отчете той же ревизионной комиссии за 1936 год и первую половину 1937 года этой работе вновь были даны позитивные оценки. Врачи выезжали на дом к заболевшим в тот же день (при вызове до 8 часов вечера), а при вызове через руководителя лечебного отдела Рубина — в любое время дня и ночи. Случаи прибытия врачей на следующий день были единичными и объяснялись либо слишком поздним вызовом, либо трудностями доставки врача в Подмосковье. Не было случаев отказа в консультации высококвалифицированных специалистов или в организации консилиумов по просьбе больных или их лечащих врачей. Амбулаторная помощь, однако, вызывала нарекания. Посещение поликлиник, особенно I МГУ, было связано с затратой значительного времени и прохождением через множество канцелярских инстанций. Особое возмущение и самих литераторов, и составителей отчета вызывал тот факт, что они попадали в общий поток больных, «претерпевая вместе с ними все перипетии, свойственные этому перегруженному учреждению: стояние часами в очередях, многократные хождения в поисках нужного врача, множество записей, регистраций, выписывания талонов и пр[очее], а — самое главное — незаботливое отношение вечно торопящихся врачей» [314] Акт ревизии финансовой и хозяйственной деятельности Литературного фонда Союза ССР за 1936 год и первое полугодие 1937 года // Там же. Л. 109–110. . Переживать все трудности вместе с простыми соотечественниками писатели, как видно, уже не желали.