Андрей Васильченко - МИСТИКА СС

Казалось бы, Тибет и Германия не имели ничего общего. Но «Тайны Тибета» как нельзя лучше способствовали нарастанию военной и расистской истерии в Третьем рейхе. Те же военные заклинания, безжалостное разделывание трупов и т.д. Поначалу Гиммлер планировал показать этот фильм после победы в войне, но его премьера произошла в 1942 году. Из мистической документальной ленты он постепенно превращался в нацистскую агитку, которая должна была воодушевлять немцев. Министерство пропаганды дало этому фильму три высшие отметки, которые только могло получить кинотворение: «ценное с политической, художественной и культурной точки зрения». Показ «Тайн Тибета» был, пожалуй, единственным случаем в истории Германии, когда эсэсовские структуры участвовали в прокате кинокартины. Шефера приглашали встретиться со зрителями почти в каждый немецкий город.

В газетах того времени появилось более 400 статей и заметок об этом фильме. Большинство из заголовков носили чуть ли не заклинательный характер: «Мы въехали верхом в закрытые для европейцев города Далай-ламы», «В тени замка бога», «Тибет раскрывает свои тайны», «С камерой в замок богов», «Замок короля богов», «Сверкающий военный танец богов», «Взгляд в неизвестность» и т. д. В годы Второй мировой войны Германия была буквально околдована Тибетом.

Фильм «Тайны Тибета» был чем-то большим, нежели просто документальным кино о культуре далекой страны. В какой-то момент он стал эпосом для тех, кто носил униформу «Черного ордена». Он изображал тибетцев так, как должны были выглядеть эсэсовцы: немногочисленной кастой, в которой числились циничные, безрассудно смелые, фанатичные, заносчивые, крайне честолюбивые, а самое главное, дисциплинированные и покорные мужчины. Но самое удивительное, что фильм, создаваемый для личных целей Гиммлера, вовсе не искажал тибетскую действительность. Это стало ясно, когда в 2002 году в Вене проходил фестиваль буддийского кино. Тогда на нем были показаны «Тайны Тибета», которые вызвали неоднозначную реакцию. Один из критиков, Том Мустроф, написал странный отзыв. В нем он говорил, что Гиммлер истолковал тибетскую мифологию и магию в христианском духе! В ритуалах лам рейхсфюрер СС пытался увидеть искаженные временем обряды древнего христианства. Эта рецензия вызвала недоумение. Это было бы справедливой реакцией, если не знать о воззрениях Виллигута и увлечении Гиммлера европейским гностицизмом. По сути, «Тайны Тибета» были еще одним кирпичиком, заложенным в здание «новой религии» — «доеврейского христианства», которое мечтал возродить шеф СС.

Осторожно надламываю последнюю печать и разворачиваю пакет. На стол сыплются связки писем, какие-то акты, свидетельства, выписки, пожелтевшие пергаменты, испещренные розенкрейцерской тайнописью, дневники, полуистлевшие гравюры с герметическими пантаклями, загадочные инкунабулы в переплетах из свиной кожи с медными застежками, стопки сброшюрованных тетрадей; далее пара шкатулок слоновой кости, набитых всевозможной антикварной чепухой: монеты, кусочки дерева и какие-то косточки, оправленные в сусальное серебро и золото, на дне матово отблескивают черные полированные грани — пробы отборного графита из Девоншира.

У читателя может сложиться впечатление, что до начала Второй мировой войны Аненербе занималось только идеологической обработкой членов СС. Это не так. Другой, не менее важной задачей были геральдические исследования и изучение сакральной символики. Эта работа «Наследия предков» базировалось на желании Гиммлера создать родословную каждого высокопоставленного эсэсовца, которую должен был венчать собственный герб. Подобное намерение вписывалось в общую концепцию создания специфических национал-социалистических традиций, которые стали прививаться, начиная с 1933 года. Чтобы поспособствовать этому начинанию, Гиммлер поставил перед Аненербе задачу возвратить в обиход старые ритуальные знаки. Тщеславие рейхсфюрера выражалось не только в том, что он собирался прославить собственных предков, но и в том, что он был намерен выстроить запутанное генеалогическое древо самого Гитлера. Занимаясь составлением родовых гербов Поля и Гейдриха, Аненербе неожиданно обнаружило, что свастика использовалась не только в домашнем гербе Гитлера, но и Гиммлера. По их версии, семья Гиммлера стала применять этот символ в 1523 году, то есть почти на век раньше Михаеля Гитлера. Интересно то, что этот Михаель Гитлер автоматически зачислялся эсэсовскими исследователями в предки фюрера, однако для этого не было никаких оснований, а после войны данный вывод был вообще признан ошибочным.

Политическая направленность исследований была очевидной. Когда Гиммлер ставил перед Аненербе научные задачи, то подразумевал, что их выполнение должно было способствовать созданию нового германского мира, причем СС рассматривались как краеугольный камень этой цивилизации. Мифологические выдержки, увязанные с утилитарной идеологией, должны были вылиться в специальные эсэсовские поселения, своего рода питомник для новой германской расы, Мифология между тем начала выходить за рамки чисто практических задач. Гиммлер поручил Аненербе исследование похоронных обрядов древних германцев. Внимание рейхсфюрера привлек обряд изготовления гроба из дерева, которое выбиралось еще при жизни человека. По мнению Гиммлера, этот обряд, если бы он вновь укоренился в традициях немецкого народа, мог стать основой для нового религиозного культа. Христианство было для шефа СС неполноценным хотя бы потому, что оно предельно исказило древнейшие обряды, в которых якобы крылись его истинные корни. Примитивные взгляды Гиммлера вряд ли можно было назвать стройной религиозной системой, скорее они являлись обожествлением живой природы. Тринадцатимесячный древнегерманский календарь являлся не итогом изучения язычества, а всего лишь подтверждением «учения о мировом льде».

Именно из этой «гремучей смеси» наивной интуиции и поверхностных знаний начали возникать новые, более конкретные задачи Аненербе. Например, Гиммлер обратил свой взгляд на античность. В конце 1937 года, находясь в Италии, рейхсфюрер прислал Вюсту большое письмо, которое повлекло за собой значительное расширение деятельности «Наследия предков». Музеи Италии содержали множество экспонатов, которые привлекли внимание рейхсфюрера с точки зрения арийства. Не без оттенка высокомерия Гиммлер писал в этом письме, что сами итальянцы не уделяли им никакого внимания. Он захотел устранить этот недостаток и поручил Вюсту создать в Аненербе подразделение, задачей которого являлся поиск индогерманских корней в Италии и Греции (!). Эта задача была очень важна для Гиммлера, так как по сути обозначала пересмотр всех имеющихся археологических сведений. Двумя месяцами позже в «Наследии предков» была создана новая структура — отдел классической филологии и древнего мира. Во главе ее встал берлинский антиковед, доцент-латинист Рудольф Тилль. Его задачей было показать влияние (причем не просто значительное, а определяющее) германского нордического компонента на Средиземноморье и античный мир.