Игорь Дьяконов - Архаические мифы Востока и Запада

Антес Р. Мифология в древнем Египте. — Мифы древнего мира. М., 1977. с. 70 и сл.

Лишь сравнительно поздно засвидетельствован культ вообще мертвых (Среднее царство в Египте), хотя жертвы мертвым, несомненно, совершались и раньше.

Заметим, что этимологически Zéus (< общеиндоевр. *diēus) — бог не грома, а дня и дневного неба. В греческой мифологии (и латинской — Juppiter!) в нем соединены «дневные» и «грозовые» функции, но индийск. Dyāus pita(r) — это «Небо-Отец», но не громовник.

Кроме имени Зевса индоевропейскую этимологию имеют лишь немногие имена греческих богов.

Брáхманы (ед. ч. брáхмана ) — ритуалистические комментарии к Ведам архаическим текстам, содержащие также новый мифологический и легендарный материал.

Наиболее архаичным ответвлением от индоиранской языковой и этнической общности, первым проникшим в горные области средней Азии (согласно Г. Моргенстиерне, Ж. Фюссману и др.), являются кафиры или нуристанцы, обращенные в ислам менее ста лет тому назад. До тех пор у них сохранялась неиндуистская и незороастрийская мифология во главе с Имро (= Яма-раджа), своего рода «шаманским божеством», и Индром (= Индрой), громовержцем, победителем драконов и демонов. Братом Индра является Мара, хранитель Преисподней, связанный также с образом Камы, божества страсти, и т. п. См.: Fussman G . Pour une problematique nonvelle des religions indiennes anciennes. — JA. 265 (1977), с. 21–70; Йеттмар К. Религии Гиндукуша. М., 1986.

М. Дрезден (МДМ, с. 353) высказывает весьма маловероятное предположение о происхождении Анахиты с запада и сравнивает ее с греческой Анатис, или Анаитис, почитавшейся в Малой Азии. Однако Анаитис — просто транскрипция иранск. Anāhitā, а Анатис — транскрипция имени богини того же типа, но западносемитской — ʼAnat; последняя, кроме типологического сходства ничего общего с иранской Анахитой не имеет.

«Старшая Эдда» (СЭ) — сборник космогонических, гномических (дидактических) и отчасти эпических текстов, записанных в XIII в., но значительно более древних; «Младшая Эдда» (МЭ) — книга исландского ученого Снорри Стурлусона (1170–1241), содержащая мифологические и метрико-поэтические сведения, необходимые для сочинения поэзии скальдов. И «Старшая» и «Младшая Эдда» записаны в Исландии в эпоху формального введения христианства, сосуществовавшего, однако, с дохристианскими традициями. Скальды — норвежско-исландские поэты XI–XIII вв., сочинявшие стихи в восхваление или поношение воинских вождей и королей либо в связи с другими драматическими событиями общественного значения. Скальдическая поэзия должна была следовать, особым сложным и правилам метрики и мифологической образности.

Помимо этого, отрывочные данные о германской мифологии содержатся в различных произведениях древности и раннего средневековья, от римских до раннегерманских и раннескандинавских (Тацит, Саксон Грамматик, англосаксонский эпос «Беовульф» и др.).

См.: Рокоrnу J. Indogermanisches etymologisches Wörterbuch. I. Bern — München, 1959, c. 185. Ср. также западносемитское *ʼel — «бог» и ʼEl — имя собственное верховного божества (или одного из верховных божеств).

Она оплакивает золотыми слезами своего умершего (или уснувшего?) возлюбленного Ода, подобно тому как Артемида — Эндимиона, а Исида — Осириса. Вообще же Артемиде и Аполлону в Скандинавии сооветствуют сравнительно второстепенные божества: Скади, богиня-лыжница, и Улль, тоже бог-лыжник. Имя Улль этимологически соответствует индоиранскому Вртра, поэтому можно было бы подумать, что он бог бесплодный. Однако в родственных германских языках встречаем другие значения: готск. wulthus великолепие, др. — англ. wuldor слава . Улль как-то связан со Скади. Скади (др. — исл. skadhi вред м. р.) — дочь йотуна и жена вана Ньёрда, владыки моря и ветров, но у него не ужилась; у западных германцев в роли пары Ньёрда (*Нерт) ее заменяет Нертус; Улль — пасынокгромовержца Тора. Почему не сын? Можно осторожно высказать предположение, что Улль — бог мороза (как Вртра — засухи) и снежных туч (потому пасынок бога грозовых туч Тора), отсюда он — бог «великолепного» снежного покрова (?). Очень мало известно о богине-пахаре Гевьон, образовавшей острова Дании из отвалов своего плуга. Она — богиня-дева, и ей достаются умершие девушками, как юные воины — Фрейе.

Название пятницы — англо-сакс. Frigedæg, др. — верхненем. frīatag, др. — норв. frjádagr — несомненно происходит от имени Фригг, др. — верхненем. Frījā, англо-сакс. Frig. Однако типологически латинская Венера (Venus) соответствует не Фригг, а Фрейе (< и. — е = *prī — любить, быть приязненным ); этимология этого имени от и.-е. pro перед и т. п. кажется сомнительной, а в данном случае допустимо предположить контаминацию между Фригг и Фрейей.

Меркурий здесь — позднеримский, уже синкретизированный с греческим Гермесом. Этот Гермес — бог странствующих и путешествующих, бог ночных дорог, перекрестков, разбойничьих набегов и странствующих торговцев. Он же умелец с чертами трикстера. Хотя осуществление связей с внешним миром было важной функцией социума, однако столь отчетливый их principium volens известен, кажется, только в греческой мифологии (как Гермес) и еще у шумеров, где Хендурсанг — почти точная копия Гермеса (или, вернее, наоборот). Хендурсанг исчез, однако, в вавилонское время (может быть, в связи с переходом внешних сношений целиком к государству) и является уже, как Ишум (бог ночных огней?), вестником бога чумы Эрры, одного из божеств Преисподней. Последнее обстоятельство связывает Ишума-Хендурсанга с Гермесом Психопомпом, проводником душ в их странствиях к Преисподней.

То же встречаем в некоторых горных обществах, особенно тех, которые контролируют международные пути, например у осетин. Здесь главным богом является воинственный бог-странник Уастырджи, а бог-громовержец и покровитель земледелия Уацилла стоит лишь на втором месте.

Ср. Auslr-vegr восточный путь — Прибалтика и Русь.

Фрейр в своей ипостаси Ингви был божеством-предком также ингвеонов, группы племен, из которой вышли англы, фризы и саксы.

О том, как мы определяем архаику, см. выше, с. 7, 30. Само собой разумеется, что архаика в оговоренном нами понимании могла в свое время быть инновацией.

Автор — историк и филолог — исходит из убеждения, что историческая наука не может разрешать полностью свои задачи, не пользуясь данными социальной психологии; мы стремимся привлекать их в меру своих сил и возможностей. Для более надежного вычленения всех встающих психологических и социально-психологических вопросов необходимо было бы участие психологов-профессионалов, и автор надеется, что его работа привлечет их внимание к поставленным проблемам (без ущерба текстологической основе исследований).