Джон Норвич - Срединное море. История Средиземноморья

О Греции, напротив, подробно в этой книге говорится лишь четыре раза — в главах II, VIII, XVIII и XXV. Причины очевидны: в течение пяти столетий она находилась, подобно остальной Восточной Европе, под властью турок. Таким образом, со времени османского завоевания значительной части континента (и большинства островов) в конце XIV в. она была обречена на состояние, близкое к стагнации; греческий дух не пробуждался вплоть до начала девятнадцатого столетия. Последовавшая борьба, возможно, не являла собою непрерывное проявление героизма, достойного эпоса, как иногда изображается, но увенчалась успехом. И взятие Салоник в 1912 г., в сущности, дало нам ту Грецию, которая существует сегодня.

Остается Северная Африка — или большая ее часть. Египет, конечно, особый случай, в значительной мере благодаря Нилу. Если бы существовали другие, параллельные, реки, которые текли бы в сторону мировой цивилизации, история региона могла бы быть совершенно иной. Но таковых не было, и территория стран, занимающих южное побережье Средиземного моря, в значительной мере состоит из пустыни, тянущейся, за пределами больших и малых городов, вдоль длинной узкой прибрежной полосы. Именно с этой полосой мы в основном и будем иметь дело. В эпоху древности у этих краев была богатая и яркая история. В VI в. до н. э. в тех местах, которые теперь являются Киренаикой в Восточной Ливии, уже процветало несколько греческих городов. Кирена с ее портом Аполлония была одним из самых богатых поселений в греческом мире. Сто лет спустя Карфаген, находившийся на территории современного Туниса, господствовал над половиной североафриканского побережья и вскоре стал представлять немалую угрозу для Рима, а в III в. н. э. римская Африка простиралась от Атлантического побережья до Триполитании, и ее столица, Лептис Магна, стала родиной Септимия Севера, одного из самых знаменитых позднеримских императоров.

Боюсь, что прошлое расположенных далее к западу Алжира и Марокко я описал не особенно подробно. Алжирская история освещена настолько, насколько это было возможно: римский период, когда римляне называли эти края Мавританией Цезареей, затем эпоха вандалов, византийцев, Омейядов, Альморавидов, Альмохадов и Османов, вплоть до прихода сюда французов в 1830 г. В отношении Марокко в первые века его истории ситуация в целом сходная, но в более позднее время появляется одно принципиальное различие: это была единственная страна в Северной Африке, никогда не находившаяся под властью турок. Во главе страны стояли правители местного происхождения вплоть до девятнадцатого столетия. Этот простой факт оказал очень большое влияние на характер Марокко. Несмотря на то что Марокко находится западнее, чем любая европейская страна, и вдается в Атлантику дальше любой из средиземноморских стран, этому государству присуща восточная экзотика, уникальная для современного исламского мира.

Я также чувствую за собой некоторую вину перед одной бесспорно средиземноморской страной, о которой в общем-то незаслуженно умолчал. Княжество Монако занимает одну квадратную милю, но может считаться независимым национальным государством начиная с пятнадцатого столетия, со времен правления старейшего в Европе дома Гримальди, впервые пришедшего к власти в Монако в 1297 г. Несомненно, оно заслуживает упоминания, которого в книге, однако, нет. В какой-то момент я сгоряча хотел написать несколько страниц об истории Ривьеры и воздать должное этому княжеству, но затем понял, что они плохо вписались бы в контекст изложения, и с сожалением отказался от этого замысла. Я надеюсь, что по крайней мере данный параграф убедит жителей Монако, что о них не забыли вовсе.

Несколько слов об именах собственных. В книге такого рода не может быть жестких правил; мне кажется, что многими из них дозволительно пожертвовать ради логичности. Поэтому я предпочел использовать более знакомые читателю формы. Греческие имена передаются преимущественно в латинизированной форме (Комнины вместо Комненов), христианские — в англизированной (Вильям Сицилийский, а не Гульельмо), а арабские — в более простой (Саладин, а не Салах ад-Дин). С другой стороны, чтобы избежать путаницы, я сделал немногочисленные исключения: вы найдете в книге Луи, Людовиков и Людвигов; Френсисов, Франсуа и Францев; Изабеллу и Исабель; Петра и Педро; Екатерину и Катрин. [4] В переводе имена по возможности даются в соответствии с существующей русской традицией. Так, Уильям Сицилийский именуется Вильгельм. — Примеч. пер. Там, где существуют английские топонимы, я, как правило, их и использовал (хотя в случае с Ливорно поступил иначе); если названия менялись (Занта — Закинф, Адрианополь — Эдирне), я по ходу изложения учитывал это, но в случае необходимости давал в скобках и старое название. Все это, конечно, не соответствует академической традиции, но, как я оговаривал почти во всех моих книгах, я не ученый.

Особая проблема — Константинополь. Теоретически после османского завоевания 1453 г. его следовало бы называть турецким именем — Стамбул. В действительности, однако, английское правительство и почти все англичане неизменно называли его Константинополем вплоть до окончания Второй мировой войны. Поэтому я использовал то название, которое мне казалось в каждом конкретном случае наиболее подходящим по контексту.

Я не в состоянии высказать благодарность всем, кто помог мне написать эту книгу, но об одном человеке я все же не могу умолчать. Вскоре после того как я приступил к работе, нас с женой пригласили на обед в испанское посольство. Я сказал послу, моему дорогому другу Сантьяго де Тамарону, что, будучи достаточно близко знаком с Восточным Средиземноморьем (я написал очерк истории Византии), а также и с Центральным (как автор труда по истории Венецианской республики), я до неприличия невежествен в отношении Западного, ибо мало знаю историю Испании и не говорю по-испански. «О, я думаю, — сказал он, — что мы можем поправить дело». Через несколько недель нас с женой пригласили провести десять дней в Испании в качестве гостей «Фундасьон Каролина»; при этом мы могли ездить куда пожелаем. Эти дни прошли с огромной пользой. Хотелось бы выразить признательность людям, организовавшим поездку. Даже несмотря на то что мои знания об Испании, боюсь, по-прежнему оставляют желать лучшего, надеюсь, что все-таки благодаря путешествию мне удалось несколько их расширить.

Моя дочь — Аллегра Хастон, находясь в Нью-Мексико, отредактировала эту книгу и устроила мне допрос с пристрастием, какой мне и не снился. Я чрезвычайно благодарен ей, а также Пэнни Хоар и Лили Ричардс из Чатто. Буквально каждое слово этого труда — и всех предыдущих моих книг, о чем не могу не упомянуть, — писались в читальном зале Лондонской библиотеки. Приношу искреннюю благодарность всем сотрудникам этого учреждения за их неустанную помощь и обходительность. Что бы я без них делал?