Джон Норвич - Срединное море. История Средиземноморья

Однако еще не все было потеряно. Коммодор Роджер Кейс, начальник штаба адмирала де Робека, выступил с возражениями. Его план был довольно прост: собрать в кулак весь средиземноморский флот, который все лето простоял в разных портах Эгейского моря, и предпринять решительную попытку прорваться в проливы. Он был уверен в том, что эта атака застигнет турок врасплох. Действуя в Мраморном море, можно было бы без большого труда блокировать Балаерский перешеек в северной оконечности полуострова, отрезав находившиеся там 20 турецких дивизий. Де Робек скептически отнесся к этому плану, однако позволил Кейсу поехать в Англию, чтобы попытаться отстоять там свою точку зрения. Тот поехал и произвел сильное впечатление на самых влиятельных представителей морского ведомства, в частности на первого лорда Адмиралтейства Артура Бальфура и, разумеется, Уинстона Черчилля.

Оставался лорд Китченер, который был встревожен и той быстротой, с которой последовал ответ Монро, и его содержанием. Именно Китченер лично назначил Гамильтона командующим войсками, предназначенными для галлиполийской операции, и ему совсем не хотелось стать свидетелем унижения своего друга. Он тут же согласился с планом Кейса, попросил его, если можно, получить в Адмиралтействе нечто вроде четкой и внятной санкции и сообщил Бердвуду в обход Монро о своем намерении на следующий день лично отправиться к Дарданеллам. Его депеша заканчивалась так: «Я категорически отказываюсь подписывать приказ об эвакуации, которая, по моему мнению, обернется чудовищным бедствием и обречет немалую часть наших людей на смерть или плен. Монро будет назначен командующим войсками, сосредоточенными у Салоник». Затем он отправил эту депешу через Париж (где французское командование подтвердило, что настроено решительно против эвакуации) в Марсель и оттуда — на борту «Дартмута» — в Галлиполи.

Если бы его сопровождал Кейс (Китченер просил последнего об этом, однако его депеша не дошла до адресата), тот сумел бы укрепить решимость фельдмаршала, однако в отсутствие Кейса настрой военачальников очень скоро изменился самым решительным образом, и Китченер вдруг увидел, как его обступили Монро, де Робек и Бердвуд — отныне все трое ярые сторонники эвакуации. Никто не выступил в поддержку Кейса и его плана. После двух дней споров фельдмаршал отправился в инспекционную поездку по трем основным плацдармам и был сильно разочарован увиденным, хотя и в меньшей степени, чем Монро. 22 ноября он направил в Лондон предложение эвакуировать как можно скорее Сувлу и бухту АНЗАК, а мыс Геллы удерживать «какое-то время». Два дня спустя он отплыл в Англию.

К тому времени ни один человек из тех, кто был так или иначе причастен к этой операции, начиная от высшего руководства и заканчивая рядовыми, не чувствовал по отношению к полуострову Галлиполи ничего, кроме ненависти; однако они еще не видели его с худшей стороны. 27 ноября на полуостров обрушился сильнейший за последние сорок лет снежный буран. После 24 часов потопа подули северные ветры ураганной силы, которые принесли с собой обильные снегопады и две морозные ночи. С холмов хлынули вниз стремительные потоки, неся тела утонувших турок. В частности, в бухте АНЗАК, где многие австралийцы и военнослужащие небольшого индийского контингента, вероятно, впервые увидели снег, не было практически никакой защиты от пронизывающего холода; зимнее обмундирование все еще не было подвезено, и солдатам не оставалось ничего другого, кроме как заворачиваться в промокшие шерстяные одеяла, которые в скором времени заледенели. Это бедствие продолжалось три дня и три ночи. Когда оно миновало, потери составили 200 человек утонувшими или замерзшими насмерть; кроме того, 5000 человек получили обморожения. Многие из них прежде выступали против эвакуации, намереваясь до конца участвовать в этом предприятии; теперь, сколь ни велики оказались постигшие их бедствия, этих людей не могли вывезти достаточно быстро.

Эвакуация со всей очевидностью должна была стать продолжительным и непростым делом. [399] Блестящий рассказ о ходе эвакуации содержится в XVII главе книги «Галлиполи» Алана Муэрхеда, которому я весьма обязан помощью при написании этого крайне сжатого очерка боевых действий. Только на плацдарме Сувла — бухта АНЗАК было сосредоточено 83 000 человек, и это помимо 5000 лошадей и ослов, 2000 автомашин, приблизительно 2000 орудий и нескольких тонн провианта. Единственная надежда заключалась в том, что удастся эвакуироваться тихо и незаметно, может быть, за две-три недели. Даже в этом случае сохранялся немалый риск: непрерывный турецкий обстрел легко мог сделать невозможной погрузку на корабли; плохая погода и бурное море могли разрушить превосходно разработанные планы; кроме того, стремительно приближалось время зимнего солнцестояния. Однако выбора не было; начиная со второй недели декабря по ночам флотилии грузовых судов и катеров пробирались в бухты, а накануне рассвета отчаливали, нагруженные по самый планшир людьми, животными и вооружением. Больных и раненых грузили в первую очередь; для них было приготовлено 56 временно оборудованных под госпитали судов, и 12 000 больничных коек ждали в Египте. В течение дня, чтобы рассеять подозрения турок, жизнь на позициях текла как обычно: бесконечные вереницы мулов все так же тащились с побережья на передовую и обратно. Единственное отличие заключалось в том, что тюки и ящики, которые они тащили на себе, были пустыми. По мере продвижения эвакуации военная хитрость становилась более изощренной: одни и те же люди и животные должны были двигаться по кругу подобно армии в театральной постановке. Ни одна палатка не была снята; каждую ночь помимо костров, на которых готовили пищу, зажигались тысячи других.

Через неделю темп ускорился; к 18 декабря была эвакуирована половина экспедиционного корпуса — около 40 000 человек. Продолжать обманывать противника было уже невозможно; оставшиеся войска предполагалось вывезти в ближайшие две ночи. На некоторых участках фронта траншеи союзников и турок находились менее чем в десяти ярдах друг от друга (многие из них можно видеть еще и сегодня), так что казалось невозможным покинуть окопы незаметно для врага; тем не менее каким-то образом это было сделано. В сумерках 21 декабря последние суда отчалили от берега. В бухте АНЗАК двое были ранены шальными пулями в тот самый момент, когда поднимались на борт; из залива Сувла были благополучно эвакуированы все вплоть до последнего человека и вьючного животного. Последнее, что сделали союзники перед отплытием, — это подожгли бикфордовы шнуры, которые были аккуратно протянуты по всему побережью. Спустя десять минут они с глубоким удовлетворением услышали серию оглушительных взрывов — это взлетели на воздух склады с боеприпасами.