Борис Соколов - Тайны финской войны

Однако понимание несправедливости агрессии, совершенной по отношению к Финляндии, не помешало правительствам Рузвельта и Черчилля вступить в союз с «абсолютной диктатурой» Сталина, посчитав ее меньшим злом, чем нацистская диктатура Гитлера. Ведь Германия обладала гораздо большей военной и экономической мощью, чем Советский Союз, и потому представляла более серьезную угрозу западным демократиям.

Давний политический противник Сталина Л. Д. Троцкий не случайно расценивал «зимнюю войну» как поражение СССР. В статье «Сталин после финляндского опыта», написанной в день объявления о советско- финском мирном договоре, он так подвел итоги войны:

«В течение двух с половиной месяцев Красная Армия не знала ничего, кроме неудач, страданий и унижений: ничто не было предвидено, даже климат. Второе наступление развивалось медленно и стоило больших жертв. Отсутствие обещанной «молниеносной» победы над слабым противником было уже само по себе поражением. Оправдать хоть до некоторой степени ошибки, неудачи и потери, примирить хоть задним числом народы СССР с безрассудным вторжением в Финляндию можно было только одним путем, именно — завоевав сочувствие хотя бы части финляндских крестьян и рабочих путем социсиьного переворота. Сталин понимал это и открыто провозгласил низвержение финляндской буржуазии своей целью: для этого и был извлечен из канцелярии Коминтерна злополучный Куусинен. Но Сталин испугался вмешательства Англии и Франции, недовольства Гитлера, затяжной войны и — отступил. Трагическая авантюра заключилась бастардным миром: «диктатом» по форме, гнилым компромиссом по существу».

Лев Давыдович полагал, что Сталин побаивается Гитлера и что одной из причин «гнилого компромисса» стал страх перед Германией. Между тем год спустя, в феврале 1941–го, получив сведения о концентрации немецких войск у советских границ, Сталин успокоил наркома обороны С. К. Тимошенко и только что занявшего пост начальника Генштаба Г. К. Жукова: «Они боятся нас». Иосиф Виссарионович продолжал наивно верить, что мощь Красной Армии пугает Гитлера и он никогда не рискнет первым напасть на СССР, по крайней мере, до того, как расправится с Англией.

Саму войну с Финляндией Троцкий, как упрямый теоретик революции, рассматривал исключительно с точки зрения «революционной целесообразности»:

«При помощи советско — финляндской войны Гитлер скомпрометировал Сталина и теснее привязал его к своей колеснице. При помощи мирного договора он обеспечил за собой дальнейшее получение скандинавского сырья. СССР получил, правда, на северо — западе стратегические выгоды, но какой ценой?.. Престиж Красной Армии подорван. Доверие трудящихся масс и угнетенных народов всего мира утеряно. В результате международное положение СССР не укрепилось, а стало слабее. Сталин лично вышел из всей этой операции полностью разбитым. Общее чувство в стране, несомненно, таково: не нужно было начинать недостойной войны, а раз она была начата, нужно было довести ее до конца, т. е. до советизации Финляндии. Сталин обещал это, но не исполнил. Значит, он ничего не предвидел: ни сопротивления финнов , ни морозов, ности со стороны союзников. Наряду с дипломатом и стратегом поражение потерпел «вождь мирового социализма» и «освободитель финского народа». Авторитету диктатора нанесен непоправимый удар. Гипноз тоталитарной пропаганды (вот когда, похоже, появился знаменитый термин «тоталитаризм»! — Ъ. С.) будет все больше терять силу».

Но Сталин вовсе не отказался от планов «советизации Финляндии». Уже 25 ноября 1940 года, вскоре после визита Молотова в Берлин, войскам Ленинградского военного округа была дана директива к 15 февраля 1941 года подготовить план войны против Финляндии. Этой директивой предусматривалось, что на 35–й день после начала операции Красная Армия овладеет финской столицей. В Берлине Молотов требовал, в обмен на присоединение СССР к Тройственному пакту Германии, Италии и Японии, среди прочего, санкционировать полную оккупацию Финляндии советскими войсками. Тогда согласия Гитлера не последовало, но Сталин рассчитывал либо уломать фюрера в последующие месяцы, либо «разобраться» с Финляндией уже после поражения Германии, которое, как он надеялся, неминуемо последует после внезапного советского нападения на нее. В марте 1941–го срок вторжения Красной Армии в Польшу и Германию был назначен на 12 июня, в мае перенесен на июль, а затем последовало совершенно не предвиденное Сталиным и его генералами и маршалами германское вторжение в СССР.

Известный британский военный теоретик генерал Джон Фуллер в 1948 году, учтя ход и исход Второй мировой войны, так оценил итоги советско — финского конфликта:

«…Всегда опасно презирать противника, как бы ни был он слаб. Полагая, что демонстрация силы ока- жется достаточной, чтобы запугать финнов и добиться немедленной капитуляции, русские хорошо подготовились использовать в пропагандистских целях радио, духовые оркестры и кино, однако совершенно упустили из виду стратегические и тактические аспекты войны и вопросы снабжения… Война показала, наше оружие сконструировано без учета особенностей местности и климата, то, несмотря на свою мощь, оно окажется почти бесполезным… Высокая подвижность финнов, так же как высокая подвижность немцев в Польше, еще раз показала, что она важнее численного превосходства. Это последнее обстоятельство привело Гитлера к выводу, что русская армия 1939–1940 годов оставалась такой же, какой была в 1916–1917 годах. Если маленькая Финляндия могла сделать так много, то что мог бы сделать мощный рейх?»

Однако Гитлер не учел целого ряда важных обстоятельств. За 105 дней «зимней войны» Советский Союз использовал лишь небольшую часть своих материальных и людских ресурсов. Кроме того, с Финляндией СССР воевал без союзников. Финны же, напротив, получили довольно значительную, по масштабам «зимней войны», помощь вооружением и материалами со стороны Англии, Франции и Швеции, без чего не смогли бы сопротивляться так долго. А в случае войны с Германией неизбежно были бы использованы все советские ресурсы, и Сталин мог уже рассчитывать на твердую поддержку заинтересованной Англии и стоявшей за ней Америки.

Война СССР против Финляндии была хуже чем ошибкой — она была преступлением, оплаченным кровью сотен тысяч красноармейцев и десятков тысяч финских солдат. В результате этой войны Советский Союз как будто получил некоторые стратегические преимущества: отодвинул границу от Ленинграда, получил важные базы в Финском заливе. Однако все эти преимущества побивались одним крупным стратегическим проигрышем: переходом Финляндии в германский лагерь. После нападения Германии на Советский Союз в июне 1941–го финское правительство решило, что пришел час отмщения, и тоже объявило войну восточному соседу. Финны собирались не только вернуть потерянные территории, но и прихватить солидную часть Советской Карелии вместе с ее столицей Петрозаводском. Кроме того, Гитлер обещал передать Финляндии Ленинград. Американский историк Чарльз Лундин отмечал: «Благодаря московской политике, толкнувшей Финляндию к сотрудничеству с Германией, русские оказались скучены на опасно малой территории, ограниченной оборонительным периметром Ленинграда, в условиях, гораздо менее благоприятных, чем в 1939 году. В то время как германские армии наступали на город с юго — запада, финны, вооруженные лучше, чем когда‑либо прежде, нависали над ним с севера буквально на расстоянии пушечного выстрела».