Игорь Данилевский - Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIVвв.). Курс лекций

Видимо, все эти предзнаменования заставили приступить к составлению в Киевском Печерском монастыре очередного так называемого Начального летописного свода [106] О возможной связи составления летописей с ожиданием конца света см. подробнее: Данилевский И.Н. Замысел и название Повести временных лет. С. 101–110; его же. Добру и злу внимая равнодушно…? (Нравственные императивы древнерусского летописца)//Альфа и Омега: Ученые записки Общества для распространения Священного Писания в России. 1995. 3 (6). С. 145–159; его же. Эсхатологические мотивы в Повести временных лет //У источника. Вып. 1: Сб. статей в честь члена-кор-респондента РАН Сергея Михайловича Каштанова: В 2 ч. М., 1997 [1998]. . И в этот самый момент произошли события, побудившие летописца незамедлительно взяться за решение вопроса: кто же такие половцы? Дело в том, что половцы оказались непосредственно в стенах монастыря:

«…И пришли к монастырю Печерскому, когда мы по кельям почивали после заутрени, и кликнули клич около монастыря, и поставили два стяга перед вратами монастырскими, а мы бежали задами монастыря, а другие взбежали на хоры. Безбожные же сыны Измаиловы вырубили врата монастырские и пошли по кельям, высекая двери, и выносили, если что находили в келье; затем выжгли дом святой владычицы нашей Богородицы, и пришли к церкви, и зажгли двери на южной стороне и вторые — на северной, и, ворвавшись в притвор у гроба Феодосиева, хватая иконы, зажигали двери и оскорбляли Бога нашего и закон наш. Бог же терпел, ибо не пришел еще конец грехам их и беззакониям их, а они говорили:»Где есть Бог их? Пусть поможет им и спасет их!». И иные богохульные слова говорили на святые иконы, насмехаясь, не ведая, что Бог учит рабов своих напастями ратными, чтобы делались они как золото, испытанное в горне: христианам ведь через множество скорбей и напастей предстоит войти в царство небесное, а эти поганые и оскорбители на этом свете имеют веселие и довольство, а на том свете примут муку, с дьяволом обречены они на огонь вечный. Тогда же зажгли двор Красный, который поставил благоверный князь Всеволод на холме, называемом Выдубицким: все это окаянные половцы запалили огнем. Потому-то и мы, вслед за пророком Давидом, взываем: «Господи, Боже мой! Поставь их, как колесо, как огонь перед лицом ветра, что пожирает дубравы, так погонишь их бурею твоею; исполни лица их досадой». Ибо они осквернили и сожгли святой дом твой, и монастырь матери твоей, и трупы рабов твоих. Убили ведь несколько человек из братии нашей оружием, безбожные сыны Измаиловы, посланные в наказание христианам» [107] Лаврентьевская летопись. Стб. 229, 232–234.

Уже в этом описании мы впервые сталкиваемся с весьма своеобразным определением половцев как сынов Измаиловых или Измаильтян . Более подробная характеристика половцев дана в последующих рассуждениях и объяснениях, нарушенных в Лаврентьевском списке вставкой так называемого «Поучения Владимира Мономаха»:

«…Вышли они из пустыни Етривской между востоком и севером, вышло же их 4 колена: торкмены и печенеги, торки, половцы. Мефодий же свидетельствует о них, что 8 колен убежали, когда иссек их Гедеон, да 8 их бежало в пустыню, а 4 он иссек. Другие же говорят: сыны Амоновы, но это не так: сыны ведь Моава — хвалисы, а сыны Амона — болгары, а сарацины от Измаила, выдают себя за сыновей Сары, и назвали себя сарацины, что значит: «Сарины мы». Поэтому хвалисы и болгары происходят от дочерей Лота, зачавших от отца своего, потому и нечисто племя их. А Измаил родил 12 сыновей, от них пошли торкмены, и печенеги, и торки, и куманы, то есть половцы, которые выходят из пустыни. И после этих 8 колен, при конце мира, выйдут заклепанные в горе Александром Македонским нечистые люди.

Теперь же хочу поведать, о чем слышал 4 года назад и что рассказал мне Гюрята Рогович новгородец, говоря так: «Послал я отрока своего в Печору, к людям, которые дань дают Новгороду. И пришел отрок мой к ним, а оттуда пошел в землю Югорскую, Югра же — это люди, а язык их непонятен, и соседят они с самоядью в северных странах. Югра же сказала отроку моему: «Дивное мы нашли чудо, о котором не слыхали раньше, а началось это еще три года назад; есть горы, заходят они к заливу морскому, высота у них как до неба, и в горах тех стоит клик великий и говор, и секут гору, стремясь высечься из нее; и в горе той просечено оконце малое, и оттуда говорят, но не понять языка их, но показывают на железо и машут руками, прося железа; и если кто даст им нож ли или секиру, они взамен дают меха. Путь же до тех гор непроходим из-за пропастей, снега и леса, потому и не всегда доходим до них; идет он и дальше на север». Я же сказал Гюряте: «Это люди, заключенные <���в горах> Александром, царем Македонским», как говорит о них Мефодий Патарский: «Александр, царь Македонский, дошел в восточные страны до моря, до так называемого Солнечного места, и увидел там людей нечистых из племени Иафета, и нечистоту их видел: ели они скверну всякую, комаров и мух, кошек, змей, и мертвецов не погребали, но поедали их, и женские выкидыши, и скотов всяких нечистых. Увидев это Александр убоялся, как бы не размножились они и не осквернили землю, и загнал их в северные страны в горы высокие; и по Божию повелению окружили их горы великие, только не сошлись горы на 12 локтей, и тут воздвиглись ворота медные и помазались сунклитом; и если кто захочет их взять, не сможет, ни огнем не сможет сжечь, ибо свойство сунклита таково: ни огонь его не может спалить, ни железо его не берет. В последние же дни выйдут 8 колен из пустыни Етривской, выйдут и эти скверные народы, что живут в горах северных по велению Божию» [108] Лаврентьевская летопись. Стб.234-236 .

Концу Света должно было непосредственно предшествовать несколько волн нашествий иноплеменников. И от того, насколько точно удасться установить, с кем именно пришлось христианам столкнуться сейчас , непосредственно зависело решение проблемы, когда же именно начнется светопреставление и следующий за ним Страшный Суд. В качестве основного определителя, как это давно уже установлено текстологически и подтверждается прямыми ссылками летописца, для древнерусского книжника стало так называемое Откровение Мефодия Патарского. Это произведение было, видимо, одним из самых популярных в Древней Руси, начиная с рубежа XI–XII вв., хотя ни одного списка, современного древнейшим летописным сводам не сохранилось. Обычно оно приписывается епископу Патарскому, жившему во второй половине III начале IV в. н. э., либо константинопольскому патриарху (842–846 гг.). В связи с этим некоторые исследователи рекомендуют (для большей точности) именовать автора Откровения Псевдо-Мефодием. Такое уточнение, полагаю, в данном случае ничего не дает по существу, поскольку, независимо от нашей атрибуции этого произведения, в Древней Руси оно все равно было освящено авторитетом Мефодия Патарского кем бы он ни был на самом деле.