Игорь Данилевский - Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIVвв.). Курс лекций

Наиболее полный отчет о битве на Калке дошел в составе Ипатьевской летописи [178] Лихачев Д. С. Летописные известия об Александре Поповиче. С. 23. . Однако именно в вопросе о происхождении этой версии точки зрения исследователей радикально расходятся. Как отметил В. К. Романов,

«…противоречивые мнения исследователей не позволяют установить памятник, впервые включивший в свой текст данную статью о битве, впоследствии отразившуюся в Ипат.» [179] Здесь и далее означает: Ипатьевская летопись.

Время создания разбираемой редакции повести, по его мнению,

«…следует относить ко второй половине 40-х первой половине или середине 50-х гг. XIII в.» [180] РомановВ.К. Статья 1224 г. о битве при Калке Ипатьевской летописи//Летописи и хроники: 1980. В. Н. Татищев и изучение русского летописания. М., 1981. С. 85. Ср.: УжанковА.Н. Летописец Даниила Галицкого: редакции, время создания//Герменевтика древнерусской литературы. М., 1989. Сб. 1: XIXVI вв. С. 268–269. .

Текст соответствующей статьи отразил галицко-волынский источник, соединенный с источником киевским, созданным, вероятно, вскоре после битвы. В то же время, по мнению В. К. Романова,

«…последний этап летописной работы над повествованием о битве, помещенном в Ипат., приходится уже на вторую половину XIII в.» [181] РомановВ.К. Статья 1224 г. о битве при Калке Ипатьевской летописи. С. 102–103. .

Для нас во всех этих наблюдениях важнее всего то, что независимость рассказа Ипатьевской летописи от сообщений других источников не вызывает никаких сомнений.

* * *

Итак, первые рассказы о битве на Калке, отразившиеся в Новгородской первой и Лаврентьевской летописях, были составлены, видимо, во второй половине 20-х первой половине 30-х гг. XIII в. Редакция же, отразившаяся в Ипатьевской летописи, возникла двумя-тремя десятилетиями позже. Во всяком случае, указанные тексты появились не позже конца XIII самого начала XIV в.: соответствующая часть Синодального списка Новгородской первой летописи (старший извод) написана почерком XIII в. [182] Новгородская первая летопись. С. 5. Так называемый второй почерк Синодального списка, относящийся к XIII в., заканчивается в самом начале л. 119, на статье 6742/1234 г. (Там же. С. 73). , а рассказ, находящийся в Лаврентьевском списке, судя по всему, достаточно точно передает текст свода 1305 г. [183] См.: Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV–XVI вв. С. 17, 36. . Что же касается интересующего нас текста Ипатьевской летописи, то он, как установил А. Н. Ужанков, был составлен в 60-е гг. XIII в. [184] См.: Ужанков А.Н. Летописец Даниила Галицкого… С. 282. . Таким образом, рубеж XIII–XIV вв. является terminus ante quem для текстов, которые мы рассматриваем в данной лекции.

Однако решение вопроса об истории летописных текстов еще не позволяет вопреки широко распространенному убеждению понять сами эти тексты. Результаты текстологического анализа лишь создают необходимые условия, фундамент для того, чтобы как можно ближе подойти к самому автору источника, чтобы интерпретация самих этих текстов не превратилась в произвольное, сугубо субъективное толкование, устраивающее данного исследователя (и, естественно, его читателей). Пожалуй, только в текстологии можно найти опору для верифицируемого комментария, перевода исходного текста на язык современной культуры, на ныне общепринятый (если он, конечно, есть) код исторического исследования.

Вернемся еще раз ко мнению И. У. Будовница, утверждавшего, что появление татар, отождествленных с Измаильтянами, должно было означать Конец Света. Как мы помним, Измаильтяне лишь одно из предшествующих светопреставлению знамений. Естественно, подобный взгляд на появившийся неведомый народмог сформироваться и до Батыева нашествия. Сама аргументация И. У. Будовница строится на явном недопонимании. Согласно Ме-фодию Патарскому, между нашествием Измаильтян (Орива, Зива, Зевея и Салмана) и светопреставлением должно произойти еще несколько событий: освобождение нечистых народов (Гога, Магога, Унога, Анога и иных 20 царей) заключенных Александром Македонским, пришествие Антихриста и, наконец, само Второе Пришествие Иисуса Христа. Таким образом, с исхождения Измаильтян должен лишь начаться отсчет …последних времен перед Концом Света [185] Гарькавый И.В. Измаильтяне или нечистые человеки? С. 88. Ср.: Истрин В. М. Откровение Мефодия Патарского и апокрифические видения Даниила в византийской и славя но-русс кой литературе. С. 89–90, 97 .

Судя по всему, именно этот текст как и (в свое время) в случае с определением генеалогии половцев лег в основу смысловых структур летописных описаний битвы на Калке. Именно Откровение Мефодия Патарского и подобные ему пророчества [186] к сожалению, и на этот раз, как и в случае со статьей 6604 г., установить все источники рассуждений летописца не удается. имел в виду летописец, когда упоминал книги, разумея которые премудрые мужимогли наконец-таки понять, с кем пришлось столкнуться христианам на этот раз…

Сегодня нам хорошо известно, что летописный рассказ под 1223 г. был посвящен описанию незаурядного приграничного сражения, пусть и с неведомым доселе противником. Речь шла о первом столкновении Руси с силой, которая впоследствии долгие десятилетия будет определять жизнь русских земель. Естественно, летописцы не могли знать этого точно, но, уж несомненно, догадывались (во второй-то половине XIII в.!), что контакты с неведомымтогда, в 1223 г. народом, видимо, будут весьма продолжительными, а последствия их будут чрезвычайно серьезными… Следуя задачам, которые перед ними стояли, создатели летописного текста должны были сориентировать своих читателей в происходящем, раскрыть смысл случившегося, наконец попытаться связать воедино факт появления монголо-татар с дальнейшими событиями. По сути, рассказы о битве на Калке должны были стать своеобразным прологом ко всему дальнейшему летописному повествованию, вплоть до его завершения при непосредственном наступлении последних времен.

По традиции, сложившейся в историографии, основное внимание историк обращает на общий ход дела. Реконструируя его, он волей-неволей пытается согласовать информацию, полученную из разных источников. При этом он вполне искренне полагает, что восстанавливает истинный ход событий. Естественно, противоречия в источниковой информации, которые неизбежно встречаются, он стремится сгладить при помощи различных объяснений. В лучшем случае такие реконструкции опираются на серию логических умозаключений. В худшем те сведения, которые по тем или иным причинам не устраивают историка, попросту игнорируются. Следовать лучшему из этих путей бывает не всегда просто, поскольку источники сплошь и рядом предоставляют взаимоисключающие сведения. Тогда если неискоренимое противоречие не удается нейтрализовать с помощью логики и эрудиции приходится прямо говорить о том, что в настоящий момент (имея в виду уровень развития науки, степень разработанности методического или источниковедческого арсенала и т. п.) данная проблема решена быть не может. Читатель в таком случае волен сам выбирать приглянувшийся ему вариант объективной истории…