Игорь Данилевский - Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIVвв.). Курс лекций

Новгородець же ту паде: Костянтинъ Луготиниць, Гюрята Пинещиничь, Наместъ, Дрочило Нездыловъ сынъ кожевника, а всехъ 20 мужь с ладожаны, или мне, богь вестъ» [372] Новгородская первая летопись. С. 77. .

Псковская же первая летопись еще лаконичнее:

«…В лето 6748. Приидоша Свея в Неву, и победи и Александр Ярославич с Новгородци, июля 15. И паде Новгродоцев: Костянтин Лукинич, Гюрята Пинешкинич, Наместь, Дрочила, а всех 20, а немец накладоша две ямы, а добрых повезоша два корабля; а заутра побегоша» [373] Псковская первая летопись//Полное собрание русских летописей. СПб., 1841. Т. 4. С. 179. .

Итак, местные летописи лишь добавляют, что всего в сражении пало не более 20 новгородцев и ладожан (напомню, за два года до этого в бою под Изборском погибло от 600 до 800 псковичей [374] Ср.: [В лето] 6747-е , [избиша Немцы] 600 мужей Плескович (Псковская первая летопись. С. 178). ). Зато врагов было перебито много множество. Тут, правда, довольно любопытное уточнение вносит редакция «Жития Александра», сохранившаяся в Лаврентьевской летописи:

«…Было же в то время чудо дивное, как в прежние дни при Езекии-цесаре. Когда пришел Санахирим, царь ассирийский, на Иерусалим, желая покорить святой град Иерусалим, внезапно явился ангел Господень и — перебил сто восемьдесят пять тысяч из войска ассирийского, и, встав утром, нашли только мертвые трупы. Так было и после победы Александровой: когда победил он короля, на другом берегу реки Ижоры, где не могли пройти полки Александровы, здесь нашли несметное множество убитых ангелом Господним. Оставшиеся же обратились в бегство, и трупы мертвых воинов своих набросали в корабли и потопили их в море. Князь же Александр возвратился с победою, хваля и славя имя своего Творца» [375] Лаврентьевская летопись. Стб. 480. .

Эти-то описания, сдобренные кое-какими легендарными данными, и легли в основу привычной для нас характеристики сражения со шведами 15 июля 1240 г. Законченный вид официальная концепция события семисотлетней давности получила в фундаментальном труде, создававшемся на протяжении четверти века наиболее авторитетными учеными Советского Союза, многотомных Очерках истории СССР. Оценки, данные в нем историческим деятелям, событиям и процессам, несколько десятилетий оставались непоколебимой основой учебников отечественной истории. На них мы и будем ссылаться в первую очередь в дальнейшем изложении.

Итак, приведем характеристику первого из известных нам подвигов молодого новгородского князя:

Невская битва была важным этапом всей этой борьбы [за сохранение выхода в Балтийское море]. Победа русского народа, предводимого нашим великим предком Александром Невским, уже в XIII в. предотвратила потерю Русью берегов Финского залива и полную экономическую блокаду Руси [376] Очерки истории СССР: Период феодализма. IX–XV вв.: В 2 ч. М., 1953. Ч. 1. С. 845. .

Если взглянуть непредвзято, кое-что в такой формулировке кажется слегка преувеличенным.

Начнем с того, что столкновение на Неве вряд ли можно назвать битвой. Мы даже не замечаем, как уже одним этим словом начинает закладываться фундамент мифического восприятия. Ведь такое определение само по себе является неочевидной, незаметной характеристикой события. Оно ставит победу Александра в один рад с другими битвами за Москву, под Сталинградом, Курском, за Берлин… И соглашаясь с тем, что столкновение со шведскими рыцарями могло ( но совсем необязательно должно было ) иметь далеко идущие последствия, вряд ли стоит преувеличивать его масштабы.

Кстати, о масштабах. Давайте еще раз обратимся к источнику. Как мы помним, у устья Ижоры пало не более 20 новгородцев и ладожан. Много это или мало? Много, поскольку каждая человеческая жизнь бесценна. Но как тогда назвать уже упоминавшиеся сражения под Изборском и Псковом? А помним ли мы о них? А таких сражений в XIII в. было (увы!) слишком много. На их фоне Невская битва явно блекнет.

Вряд ли, к тому же, стоит отождествлять младшую дружину князя со всем русским народом . Тем более что в это самое время он, народ, решал иную задачу: истекая кровью, боролся с монгольским нашествием. Или это было менее актуально?

Но, может быть, новгородцам удалось нанести врагу невосполнимый урон? Упоминаются ведь чуть ли не горы трупов. Однако, как подчеркивает Лаврентьевский список Жития, большинство шведов было убито… от ангела Господняна противоположном берегу Ижоры, где не бе проходно полку Олександрову. Другими словами, перебитые шведы не на совести новгородского князя и его дружины. Скорее всего, они пали в бою с местными племенами, которые, судя по всему, и были реальными победителями в Невском сражении. Дружина же новгородского князя оказалась для них, видимо, лишь подспорьем…

Любопытно заметить, что шведы после поражения, видимо, не очень спешили. Им никто не мешал хоронить павших. Негостеприимные берега Невы они покинули только на следующее утро. Из всего описанного следует, что схватка в устье Ижоры больше напоминала партизанский рейд по тылам противника, чем большое сражение.

Впрочем, напомню, в данном случае нас мало занимает реконструкция сражения на Неве. Гораздо важнее выяснить, как она воспринималась современниками (или теми, кого мы условно можем назвать современниками) и как встраивается в нынешние историографические конструкты.

Возможно, однако, значение этого столкновения обратно пропорционально его размаху? Такое тоже бывало в истории. Писали ведь авторы Очерков и о возможной потере Русью Финского залива, и о полной экономической блокаде. Конечно, трудно представить, что шведский десант 1240 г. ставил перед собой столь грандиозные задачи. Сил для этого было явно маловато. Даже уточнение планов врага в Новгородской первой летописи ( хотяче всприяти Ладогу, просто же реку и Новгород и всю область Новгродьскую) выглядит некоторым преувеличением.

К тому же, агрессоры что-то не очень торопились осуществлять свои коварные замыслы. Показателем служит уже одно то, что шведы, войдя в Неву, пребывали в бездействии не менее недели. Дорога от устья Ижоры до Новгорода и обратно составляла около 400 км по пересеченной местности. А ведь Александр, как следует из источников, нашел шведов там, откуда был направлен ему ультиматум о сдаче или что вероятнее где их увидел ижорский старейшина Пелгусий. Противник за это время даже не удосужился укрепить свой лагерь и был захвачен врасплох.

Добавим к этому, что и до, и после столкновения на Неве шведские рыцари не только высаживали десанты в Восточной Прибалтике, но и строили здесь крепости. Даже официальная послевоенная советская историография вынуждена была констатировать: