Андрей Андреев - Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века

Как знаток древнерусской литературы Баузе активно участвовал в созданном Муравьевым комитете для написания истории русской словесности. Не успев опубликовать значительных печатных трудов, Баузе «много собрал и приготовил материалов для больших и важных сочинений. Особенные труды его обращены были на Политическую экономию, Историю литературы, Нумизматику, Дипломатику и Римское законоведение» [220] Там же. С. 86. . Как юрист-теоретик Баузе принадлежал к господствовавшей в XVIII в. немецкой школе и излагал римское право на латинском языке по руководствам, принятым в германских университетах. Юриспруденция в его понимании — это комплексная наука, включающая в общем виде познание «справедливого и несправедливого», для овладения ею нужно пройти весь курс начальных знаний естественных наук и философии, обладать красноречием, знать языки, сочетать практические познания в области права и теорию. К теоретическому (положительному) праву он относит естественное и государственное право, этику и политику, к практическому — гражданское право и все виды приложений положительного права.

Наиболее выдающимся теоретиком права среди русских профессоров был Л. А. Цветаев. В отличие от Баузе, он получил образование в Париже, где стал членом Академии законодательства. Работы Цветаева написаны под влиянием французской энциклопедической школы, к которой принадлежали Монтескье, Пасторе и др., хотя Цветаев отлично знал и немецкое направление законоведения.

После произведения Цветаева в ординарные профессора, в 1810 г. вышел его учебник «Краткая теория законов». Написанная живо, хорошим литературным языком, эта книга показывает, что Цветаев имел незаурядный талант как юриста, так и писателя. Вот как объясняет он цель учебника: «Совет императорского Московского университета, приобщив меня к почтенному сословию ученых мужей, его составляющих, назначил мне преподавать Теорию Законов. Должен будучи по краткости годового учебного курса и по другим уважениям ограничить себя гражданскими и уголовными Законами, я выбрал было на первый раз руководителем себе г. Бернарди, знаменитого наших времен Французского Законоискусника, который не столько отвлечен, как Бентам, и не столько обширен, как Монтескье и Филанжиери; но скоро опыт показал, что он слишком краток, чтоб быть полезным для моих слушателей; зная, что большая часть из них будут исполнителями Законов, а не сочинителями оных, я почел за нужное, чтоб они и в самой Теории нашли некоторую часть практики для ближайшего приспособления правил оной, и чтоб имели полный план Уложения гражданских и уголовных законов. Итак, я решился составить для сего свою книгу по своему плану» [221] Цветаев Jl. А. Краткая теория законов. М., 1810. Ч. 1. С. IV. .

В качестве источников для составления своей теории законов Цветаев берет отечественные законы, римское право, кодекс Наполеона, использует положения работ Монтескье, Филанжиери, Бентама, Беккария, Пасторе и др. В основе его изложения — идеи естественного права и общественного договора (в духе Гоббса) как вручения власти от народа к правительству. Естественные права человека включают прежде всего свободу, которая, однако, ограничена нравственным законом, безопасность (т. е. охрану жизни от посягательств) и довольствие (охрану и приумножение собственности). Важна мысль Цветаева о том, что содержание законов не абсолютно, но зависит от местных и культурных особенностей, религии, способа правления, обычаев, нравов народа, а также от эпохи. «Каждый век приводит с собой новый образ мыслей, новые нравы и обычаи, новые открытия в науках и художествах. Мудрый законодатель должен подданных своих знакомить со всем тем, что из вновь введенного полезно, и остерегать от всего того, что как для частных людей, так особенно для всего государства опасно. (Сие правило внушил мне опыт XVIII в. Если правители народов взяли меры против господствовавшей тогда французской философии, скольких бы зол избавили от себя и подданных своих!)» [222] Там же. С. 14.

Как истинный ученый эпохи Просвещения, Цветаев верит, что общественное зло исправляется постепенным воспитанием. Разбирая вступление в брак, Цветаев ставит на первое место взаимное чувство, как высшую человеческую ценность. «Неравенство состояний и упорство родителей, на предрассудках иногда основанное, не суть непреодолимые преграды к браку, так же как и обряд не составляет сущности брака, но есть только утверждение оного».

В отдельной главе Цветаев исследует происхождение рабства, причем отдельно, как пришедших в рабское состояние от «Воли Государя», он относит к рабам крепостных крестьян России. Такая постановка вопроса в 1810-е гг., когда из печати официально исключалось слово «раб» для обозначения крепостных и власти старались замалчивать злоупотребления и жестокости помещиков, чтобы создать картину «патриархального согласия» между ними, была довольно смелой. Более того, Цветаев акцентирует внимание на обязанностях владельца по отношению к рабу — не убивать или забивать до смерти, оберегать от злоупотреблений властей, держать в довольстве, не умножать без нужды дворовых рабов — и подчеркивает право владельцев отпускать рабов на волю. Молодой Николай Тургенев, может быть, именно из лекций Цветаева вынес стойкую ненависть к крепостному рабству; так, после посещения одной из них он писал в дневнике: «Сегодня по обыкновению был на пяти лекциях. Цветаев говорил о преступлениях разного рода и между прочим сказал, что нигде в иных случаях не оказывают более презрения к простому народу, как у нас в России» [223] Тургенев Н. И. Указ. соч. С. 109. . Деятельность Цветаева значительно повлияла на развитие юридической науки в Московском университете, обогатив ее духом французского энциклопедизма и систематизировав изложение предмета.

Курс практического российского законоведения был призван научить студентов ориентироваться в конкретных судебных делах при условии существования целого моря законодательных актов: от Соборного уложения 1649 г. до самых новейших, в том их виде, часто противоречивом и запутанном, в каком они находились до издания Полного собрания и Свода законов Российской империи. Основное внимание оба лектора (Горюшкин, а с 1811 г. Сандунов) уделяли разбору частных примеров, построенному как театральное действо [224] См. Горюшкин З. А. Описание судебных действий. М., 1806–1806. . В особенности Н. Н. Сандунов, обладавший, как и его брат, яркими актерскими дарованиями, отличался страстью к инсценировкам на занятиях. Для этого из Сената он приносил настоящие судебные дела и устраивал в аудитории судопроизводство, с несколькими судебными инстанциями, которые представляли группы студентов, изображавших членов суда, секретарей, поверенных тяжущихся сторон и пр. Наибольшую трудность для студентов составляло чтение сенатской скорописи, но те из них, кому это требовалось в дальнейшем, получали на занятиях необходимый практический навык, для остальных же судебные инсценировки были занимательным развлечением, в котором все участвовали с охотой и возбуждением, так что и университетский экзамен сдавали без труда. «Когда доложили профессору о приближении экзаменов и спросили, что он прикажет приготовить к ним, — Ничего, батиньки, отвечал он, по любимейшей его поговорке, вы будете говорить все, что слышали и делали — и ожидание его с чрезвычайным успехом исполнилось [225] Боровков А. Д. Указ. соч. С. 563. .