Андрей Андреев - Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Еще одним товарищем Н. Д. Ханенко и В. А. Гудовича по службе при К. Г. Разумовском был бригадир Петр Апостол, сын гетмана Даниила Апостола [266] Его служебный дневник, написанный по-французски, см.: Киевская старина. 1895- Т. 50. . Его родной племянник Семен Петрович (в иночестве Сильвестр) Кулябка с 1740 по 1745 г. как ректор возглавлял Киевскую академию, где им преподавались риторика, философия и богословие. Неслучайно, что из этого семейного гнезда вышла целая группа студентов [267] O роде Кулябок см.: Бочкарев К . Очерки Лубенской старины. М., 1901. С. 19; Модзалевский В. Л. Малороссийский родословник. Т. 1. Киев, 1908. : в 1751 г. четверо Кулябок, сыновья квартирмейстера Лубенского полка, вместе с Павлом Остроградским, сыном миргородского полковника, и Даниилом Савичем, сыном сотника Сумского полка, поступили в Виттенбергский университет [268] Album Academiae Vitenbergensis. Jüngere Reihe. Teil 3 (1710–1812) / Bearb. von F. Juntke. Halle, 1966. S. 93,337, 395. . Из этой группы наиболее известен Д. В. Савич, учившийся в Виттенберге у известного математика И. Ф. Вейдлера и получивший там степень магистра философии и свободных наук. Вернувшись в первой половине 1754 г. в Россию, Савич направил прошение о занятии должности по кафедре математики при Академии наук, однако вакансии там не оказалось [269] Протоколы заседаний конференции императорской Академии наук. Т. 2. СПб., 1899. С. 308. . Тем не менее, ему удалось добиться включения в штат только что основанного Московского университета, где он сначала обучал студентов географии, а с 1758 г. первым из университетских преподавателей открыл чтение полного курса лекций по экспериментальной физике и оптике. К сожалению, деятельность Савича здесь длилась недолго: в 1761 г., получив звание экстраординарного профессора, он был назначен директором подчиненной Московскому университету Казанской гимназии, где вскоре и умер [270] Биографический словарь профессоров и преподавателей императорского Московского университета / Под ред. С. П. Шевырева. Т. 2. М., 1855. С. 387–388. .

Уроженец Переяславля Арсений Безбородко, студент Лейпцигского и Иенского университетов в 1753 г., о личности которого мы не имеем прямых сведений, приходился, по-видимому, близким родственником Андрею Яковлевичу Безбородко, исполнявшему с 1741 г. должность малороссийского генерального писаря, затем состоявшего под судом, но с 1751 г. вновь служившего в гетманской канцелярии Разумовского [271] А. Я. Безбородко // РБС. Т. «Алексинский — Бестужев-Рюмин». СПб., 1900. С. 640–641. . Дочь Андрея Безбородко вышла замуж за еще одного учившегося в Германии студента, Павла Васильевича Кочубея (записан в университет Галле в апреле 1755 г.). П. В. Кочубей, внук знаменитого малороссийского генерального судьи, казненного Мазепой, В. Л. Кочубея, сам дослужился до места председателя гражданской палаты Екатеринославского наместничества, а его сын B. П. Кочубей в царствование Александра I станет министром внутренних дел и получит графский, а затем княжеский титул.

Как следует из приведенных примеров, семьи верхушки малороссийского дворянства, представители которых учились в немецких университетах в середине XVIII в., и чей список далеко не исчерпывается приведенными фамилиями, были объединены не только общей служебной деятельностью, но и родственными связями. Без излишней натяжки можно было бы говорить о существовании в кругу малороссийского дворянства определенной интеллектуальной среды, заинтересованной в приобщении к университетскому образованию. Причем интересы этой среды, и следовательно, цель получения образования состояли не только в пользе для служебной карьеры, но и в развитии научно-просветительской деятельности, о чем говорят другие примеры, в которых малороссийские юноши после окончания университетов стремились к продолжению ученой карьеры.

Их путь в науку, как правило, начинался в Киевской академии, переживавшей тогда пору расцвета. Традицию ученых связей Киевской академии с немецкими университетами — традицию новую, которой, как упоминалось, еще не существовало в XVII — начале XVIII в. — заложил здесь известный филолог и богослов С. Тодорский. Сын казака Переяславского полка, Симеон (в иночестве Симон) Тодорский, согласно его собственноручно написанной биографии, с 1718 по 1727 г. учился в Киевской академии. После окончания учебы он направился в Петербург, а затем в Ревель, где с паспортом, выданным в местной канцелярии, «отъехал за море в Академию Галлы Магдебургския». На богословский факультет университета Галле, как показывают матрикулы, Тодорский, действительно, поступил 13 июня 1729 г. Здесь молодой бурсак попал под несомненное влияние А. Г. Франке, с которым позднее поддерживал контакты из России, а также профессора-ориенталиста Г. Михаэлиса (впоследствии, учителя А. Л. Шлёцера в Гёттингене), у которого Тодорский учился греческому, еврейскому и «прочим восточным языкам» (среди них он в совершенстве овладел сирийским, халдейским и арабским). Проведя в Галле шесть лет, Тодорский затем полтора года скитался по Европе «между Езуитами», был «позван от Греков для некия их церковныя нужды» и еще полтора года провел учителем при греческой церкви в Венгрии, после чего в 1738 г. вернулся в Киев [272] Вишневский Д. Киевская академия в первой половине XVIII столетия. Киев, 1903. С. 348–349- .

Здесь он был назначен Академией учителем по классу греческого языка. Тодорский внес свежую струю в преподавание иностранных языков, первым в Киеве начав преподавание немецкого и древнееврейского. Образованный монах-эрудит, он быстро обратил на себя внимание в столице и был приглашен в 1742 г. на место законоучителя для наследника престола, великого князя Петра Федоровича и его супруги великой княгини Екатерины Алексеевны. Именно Тодорский готовил будущую Екатерину II к принятию православия и был первым ее духовником. Уже вскоре после переезда в Петербург началось его восхождение по церковной иерархии: в 1743 г. его назначили членом Св. Синода и архимандритом костромского Ипатьевского монастыря, затем епископом Костромским, а с 1748 г. — архиепископом Псковским и Нарвским (эту же кафедру до него занимал Феофан Прокопович). В деятельности Тодорского заметно влияние просветительских идей, вынесенных им из Галле: особенно это проявилось в его проповедях, издававшихся большими тиражами и получавших в середине XVIII в. широкое распространение, а также в труде по исправлению церковнославянского перевода Библии, предпринятом по указу императрицы Елизаветы Петровны. Известны два перевода Тодорским сочинений Арндта, что также связывает его с галлеской школой (как мы помним, еще в начале XVIII в. Франке старался заинтересовать переводами этих сочинений на русский язык посещавших Галле деятелей Великого посольства).