Джайлз Макдоно - Последний кайзер. Вильгельм Неистовый

29 ноября в речи, произнесенной в Герлице, кайзер представал как глашатай прогресса. В данном им определении нового века явно ощущалось заимствование у Канта: «Старый век был веком философов, новый будет веком науки и техники. Это как нельзя более подходит нам. Германия славится своими научными исследованиями, своей дисциплиной и организацией. Свобода отдельной личности и ее стремление к саморазвитию, внутренне присущие нашей расе, сочетаются у нас с подчинением частного общему ради блага этого общего».

11 декабря Вильгельм обедал с Дейзи Плесс. Пассия кайзера сердилась: его величество так и не посетил ее вторую резиденцию в Силезии (роскошный особняк в Фюрстенштейне). Вильгельм оправдывался: у него что-то случилось с глазом, пришлось даже отказаться от охоты в Трахтенберге. Дейзи смягчилась и сказала, что выучила несколько песен и готова порадовать его своим вокалом. Ее записи отражают странную смесь личных откровений и заметок на политические темы: «А я сшила новое платье для охоты, так и надо мне, идиотке. Мне кажется, он очень озабочен новым законопроектом о тарифах; он сказал Цедлицу, что если он не пройдет, то он распустит парламент. Поживем — увидим».

14 января 1903 года Вильгельм писал Николаю II о предстоящем визите в Санкт-Петербург кронпринца. Кайзер сообщил, что в семье его отпрыска обычно называют Вилли Маленьким или Вилли Два. Ввиду сложившейся у его старшего сына репутации Вильгельм счел за благо заранее предупредить царя: «Если он допустит какую-нибудь глупость, не обращай на это внимания». В то время кайзер занимался подысканием подходящей невесты для наследника. Он нацелился было на Камберлендов — брачный союз был бы подходящим средством примирить Гогенцоллернов с Гвельфами, потерявшими в 1866 году свои германские владения. Те, однако, и слышать об этом не хотели. С вояжем кронпринца была связана еще одна важная миссия, исполнение которой легло на плечи личного лакея кайзера, «папы Шульца»: он должен был просветить российского государя, как правильно носить форму гвардейцев-кирасиров. Очевидно, секретных чертежей было мало, чтобы заслужить благоволение царя: Вильгельм «подарил» ему еще один полк.

29 января в здании оперы состоялось торжественное действо, посвященное очередному дню рождения кайзера. Дейзи Плесс в своем дневнике не преминула отметить, что на ней было платье из синего бархата с соболями. Содержался там и красноречивый намек: «Как жаль, что я не сохранила все любовные письма, которые получала…» В антракте она столкнулась с Вильгельмом, но тот не подал руки. По словам Дейзи, он «был напуган известием об эпидемии кори… Удовольствовался тем, что с преувеличенной любезностью улыбался мне издали и делал всякие рожи во время ужина. Думаю, это не очень соответствует его положению». Его отношения с английской приятельницей явно разладились.

Огромную радость доставил ему подарок султана — весь первый этаж дворца Сассанидов из сирийской Мшатты! Он стал одним из экспонатов на Острове музеев.

Вероятно, Вильгельм был доволен новой международной военной акцией — отправкой экспедиционного корпуса в Китай. В начале 1903 года была проведена совместная операция военных флотов Германии, Италии и Великобритании против Венесуэлы, правительство которой отказалось признать свои долговые обязательства в отношении иностранцев. Вильгельм проявлял некоторую нервозность: неизвестно, как поведут себя Соединенные Штаты с их доктриной Монро, — там в это время с визитом находился его брат Генрих. Но все обошлось. Кайзер остался недоволен только тем, что его военно-морской флот особенно себя не проявил. Вину за это он, как обычно, возложил на рейхстаг, который постоянно урезал его запросы на финансирование строительства новых кораблей. Претензии были необоснованными: парламентарии, в общем, поддерживали идею «крепкой руки». Совместные действия английского и немецкого флотов вызвали сильную критику со стороны британской прессы.

Бетман-Гольвег (будущий канцлер Германии) тогда считал, что Вильгельм проводит сильную внешнюю политику. Баронесса фон Шпитцемберг следующим образом передает его высказывания: «Его (Вильгельма) главная идея состоит в том, чтобы подорвать английские позиции в мире и тем самым укрепить позиции Германии. Для этого ему нужен флот, а чтобы иметь его, ему нужны деньги, и поскольку деньги может дать только богатая страна, то, значит, Германия должна стать богатой. Вот почему он предпочитает промышленность в ущерб сельскому хозяйству». Словом, если первый кайзер Гогенцоллерн с помощью армии основал Германскую империю, то Вильгельм с помощью флота хочет превратить ее в мировую торговую и колониальную державу.

Дейзи Плесс все еще оставалась в фаворе. Она была приглашена на «Кильскую неделю» и могла остаться на борту нового «Метеора» во время гонок. В своем дневнике она зафиксировала присутствие американских плутократов: Голеты, Вандербильты, а также леди Ормонд, дочь герцога Виндзорского. По ее словам, «американцы расталкивали друг друга, чтобы оказаться поближе к кайзеру, быть одаренными его улыбкой». Она не упустила случая предпринять кое-что для карьеры мужа. Характерна ее запись: «Надеюсь увидеться сегодня с кайзером. У меня много есть что сказать ему». Дейзи хотела, чтобы ее супруга Ганса назначили губернатором Силезии. Во время обеда на борту «Гогенцоллерна» Вильгельм и Дона были, по словам Дейзи, «очень любезны, особенно со мной». Ей многое позволялось — например, вслух нелицеприятно отзываться о «пивных вечеринках», которые устраивал Вильгельм (сам он там, впрочем, почти не пил). У нее произошла размолвка с Бюловом, который считал ее легкомысленной особой, склонной к бездумному флирту. Вильгельму именно поэтому Дейзи и нравилась. С ней было все не так, как с другими светскими дамами, в обществе которых он чувствовал себя, по его собственным словам, «как на собрании квакеров».

Послание Вильгельма Николаю II от 19 ноября 1903 года содержало в себе ставшие уже обычными попытки столкнуть славянского самодержца с избранного им курса. Он пренебрежительно отозвался об этом «архиинтригане» Фердинанде I Кобургском, а потом перешел к главной теме — ситуации на Востоке. По его оценке, японцы явно вооружают китайцев и «возбуждают надежды китайцев (на реванш), всячески раздувают в них чувство ненависти к белой расе — это серьезная угроза для твоего тыла, если тебе придется столкнуться с японской авантюрой на побережье». Предметом беспокойства для него по-прежнему оставался британский фактор. В письме Бюлову, отправленном в начале декабря, он отмечал! «Нельзя отрицать, что Англия скрытым образом делает все, чтобы изолировать нас от внешнего мира… Постепенно нас изолируют, чтобы потом нанести смертельный удар».