П Перминов - Под сенью восьмиконечного креста (Мальтийский орден и его связи с Россией)

В зале, где в наши дни проходят заседания мальтийского парламента, во времена рыцарей собирался конвент при великом магистре. Его стены, разделенные широкими зеркалами, покрыты красной дамасской краской. На фризе - фрески кисти Маттео д'Алеччио, написанные в 1601-1622 годах. На них изображены военные победы Ордена. В торце зала, там, где ныне стоит трибуна спикера парламента, когда-то возвышался трон великого магистра, обтянутый розовым бархатом с золотым рисунком. На нем в торжественные дни восседал сам глава Ордена госпитальеров в берете и черном одеянии с белым мальтийским крестом на груди. По одну сторону от него сидел настоятель собора Св. Иоанна, по другую - епископ Мальты. Между {8} великим магистром и епископом обычно располагался заведующий канцелярией великого магистра с двумя помощниками, ведшими протоколы заседания Совета. Рыцари, входившие в свиту великого магистра, стояли за троном. Массивные кресла, расставлявшиеся строго по старшинству, предназначались для приоров восьми языков, входивших в Орден. Их заместители - лейтенанты - и рыцари Большого креста находились здесь же.

Когда-то Дворец великих магистров был полон даров Ордену и трофеев, захваченных рыцарями. Великолепные картины кисти Маттео Прети висели рядом с портретами адмиралов галер Ордена. Хрустальные подсвечники из Мерена, французские гобелены, ковры из Дамаска, дубовые панели из Сицилии, резные серванты из Амстердама, тяжелые лиссабонские занавеси, кованые щиты и гербы из Нюрнберга, фарфор из Дрездена, гамбургские кресла в готическом стиле казалось, вся Европа стремилась побаловать подарками своих любимцев.

Здесь, как и всюду на острове, воедино переплелись день вчерашний и сегодняшний. На полу - выложенный из цветной мозаики герб независимой Мальты - ладья с поднятыми парусами на фоне восходящего солнца. В вестибюле парадной лестницы - мраморная доска с именами английских генерал-губернаторов. К слову, доски эти, запечатлевшие целую летопись подвигов британской колониальной администрации, встречаются во дворце на каждом шагу, как бы символизируя неистребимо поселившийся в нем дух казенной конторы.

Со стен широкого коридора, идущего по всему периметру второго этажа, на посетителей смотрят портреты 28 магистров, руководивших Орденом в его мальтийский период. Суровые лица, строгие одеяния выглядят еще более торжественно в царящем здесь полумраке. Перед нашими глазами медленно проходит история Мальтийского ордена со времен славной Большой осады до эпохи упадка и разложения, постигших его в XVIII веке.

Нет здесь лишь портрета Павла I, бывшего 71-м великим магистром Ордена Св. Иоанна. Вообще отношение мальтийцев к "романтическому нашему императору", как называл Павла А. С. Пушкин, нас сразу заинтриговало. В ответ на настойчивые просьбы объяснить отсутствие портрета Павла I в галерее великих магистров экскурсоводы и служащие музея лишь отмалчивались или пожимали плечами, явно не желая углубляться в эту почему-то не очень приятную для них тему.

В виде своеобразной компенсации нас привели в "посольский зал" дворца, где рядом с портретами Людовика XIV рабо-{9}ты Труа, Людовика XV Ван Лоо, Людовика XVI Федю и великого магистра Алофа де Виньякура кисти Леонелло Спада выставлен и великолепный портрет Екатерины II. Екатерина изображена на нем в полный рост в длинном шелковом платье и с пальмовой ветвью в руке. На заднем плане видны корабли, выходящие под парусами в открытое море. В правом нижнем углу ясно читается подпись Д. Г. Левицкого.

Наши экскурсоводы обстоятельно и с видимой охотой рассказывали о связях Мальтийского ордена с Россией в царствование Екатерины. Однако, как только речь заходила о Павле I, их энтузиазм иссякал прямо на глазах.

Причины, мягко говоря, сдержанного отношения на Мальте к 71-му великому магистру Ордена Св. Иоанна открылись нам не сразу. И только проведя не одну неделю в Национальной библиотеке Валлетты, побеседовав с учеными, занимающимися историей Мальтийского ордена, начали мы представлять, как непросто складывались отношения России с Орденом Св. Иоанна. Впервые их исторические судьбы вошли в соприкосновение в эпоху Петра, заложившего основы морского могущества России. В царствование Екатерины II между Орденом и Россией были установлены дипломатические отношения. В эпоху же Павла I и первые годы царствования Александра I, вплоть до 1805 года, когда Мальта стала колониальным владением британской короны, связи России с Мальтийским орденом получили совершенно неожиданный поворот.

Впрочем, не будем забегать вперед. Вопрос о развитии отношений России с Орденом Св. Иоанна на их наиболее активном этапе, приходящемся на вторую половину XVIII - начало XIX века, и составляет предмет нашего исследования. Ограничимся пока лишь замечанием о том, что, несмотря на свою кажущуюся академичность, вопрос этот представляется весьма актуальным, по крайней мере для мальтийских историков. Повсюду на острове, нередко помимо нашей воли, мы оказывались в ситуациях, которые так или иначе перекликались с эпизодами русско-мальтийских связей. Вспоминается, как во внутреннем дворике-атриуме Музея изящных искусств Валлетты перед выставленным в нем двухметровым скульптурным изображением А. П. Чехова мальтийский историк Доминик Кутайяр говорил нам о том, что только встреча М. С. Горбачева с Дж. Бушем на Мальте подвела черту под экспансионистской политикой России, якобы еще с петровских времен имевшей виды на Мальту как на свою военную базу в Средиземноморье. За спиной сдержанно жестикулировавшего ученого в наглухо застегнутой ши-{10}нели, с мертвой чайкой в руке сидел Чехов, изваянный из желтоватого мальтийского песчаника знаменитым на острове скульптором Антонио Шортино. Вокруг оживленно переговаривались ребята из соседней школы, приведенные в музей на экскурсию. Многие из них были в свитерах с надписью на груди "Перестройка".

Мальтийцы - открытый народ. Везде - в музеях, библиотеках - с нами охотно обсуждали сложные перипетии отношений России с Орденом. Примечательно, однако, что подавляющее большинство наших собеседников смотрели на них сквозь призму утвердившихся в западной исторической литературе стереотипов об изначальной агрессивности, экспансионистском характере средиземноморской политики русского царизма.

Именно такие беседы и побудили автора этих строк обстоятельно, не упрощая, но и не следуя традиционным схемам, разобраться в том, как же все-таки предстают в исторической ретроспективе связи России с Мальтийским орденом. Для того, чтобы возможно объективнее взглянуть на этот непростой вопрос, начать придется с рассказа об истории возникновения Ордена Св. Иоанна, о которой мы, к сожалению, нередко получали столь же искаженное представление, как и мальтийцы о русской политике в Средиземноморье.