Михаил Кром - «Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века

Несоответствие устоявшихся в науке представлений реальной практике испомещений изучаемого времени наглядно демонстрирует следующий эпизод. В ноябре 1540 г. вологодские писцы Т. А. Карамышев и Н. К. Милославский отмерили поместье в волости Тошне Вологодского уезда Якову Сидорову сыну Колотиловского. Отвод земли, согласно сохранившейся отдельной выписи, был произведен «по великого князя Ивана Васильевича всеа Русии наказному списку и по окладу боярина князя Ивана Михайловича Шуйского » [1958] АСЗ. М., 2008. Т. IV. № 4. С. 7. (подчеркнуто мной. — М. К .). Приведенный случай интересен тем, что осень 1540 г. считается в литературе временем усиления влияния при дворе кн. И. Ф. Бельского, но, как мы видим, к назначению поместных окладов был причастен тогда представитель враждебного этому временщику клана, боярин кн. И. М. Шуйский. Таким образом, поместная политика не может быть синхронизирована с известными нам по летописям взлетами и падениями лидеров придворных группировок. Уместно также напомнить о том, что описание того или иного уезда, сопровождавшееся выделением земли помещикам, как явствует из дошедших до нашего времени писцовых книг по Новгороду и Твери 30–40-х гг. XVI в., нередко растягивалось на несколько лет: за это время в Москве мог смениться не один фаворит. Иными словами, процесс испомещения следовал ритму и логике приказного управления, а не перипетиям борьбы придворных группировок за власть.

Как показало изучение земельной политики 1530–1540-х гг., власти, несомненно, понимали особые интересы монастырей и служилых людей в сфере землевладения, хотя правительственные меры в этой области не были ни последовательными, ни особенно эффективными. Но существовала еще одна большая группа населения — посадские люди: были ли они объектом такого же внимания со стороны властей в 30–40-е гг. XVI в., как и помещики? Можно ли говорить о какой-то целенаправленной политике по отношению к городским посадам в описываемое время?

Первые годы великого княжения Ивана IV ознаменовались активным строительством городских укреплений. 20 мая 1534 г. был заложен земляной «град» в Москве: с этого началось возведение будущего Китай-города. По словам Летописца начала царства, «велел князь великий делати град и ров копати митрополичим и боярским и княжим и всем людем без выбора , и зделаша его того же лета месяца июня» [1959] ПСРЛ. М., 1965. Т. 29. С. 12. Воскресенская летопись добавляет к этому рассказу, что земляной «град» был построен «по тому месту, где же мыслил отець его [Ивана IV. — М. К .] князь велики Василей ставити» (ПСРЛ. СПб., 1859. Т. 8. С. 287). (выделено мной. — М. К .). Составитель Новгородской летописи по списку П. П. Дубровского также отметил, что строительные расходы были возложены на все слои населения Москвы: «…и совершиша град того же лета, казною великого князя, и митрополичею, и князей, и бояр, и гостей, прочих гражан » [1960] ПСРЛ. Т. 43. С. 234. (выделено мной. — М. К .). Через год, в мае 1535 г., на месте земляных укреплений были сооружены каменные стены и башни с воротами; работами руководил итальянский архитектор Петрок Малый Фрязин [1961] ПСРЛ. Т. 29. С. 17; т. 8. С. 289. (Пьетро Аннибале), о котором уже не раз шла речь в этой книге.

Одновременно с возведением Китай-города в Москве строительные работы начались и в Великом Новгороде, причем инициатива в этом случае также исходила от великокняжеской власти: весной 1534 г., как рассказывает летопись по списку Дубровского, «прислал государь князь велики Иван Васильевич всея Руси своего дьяка Григорья Загряского к своему богомолцу в Великий Новгород архиепископу Макарию, и к [1962] В тексте ошибочно вместо предлога «к» стоит предлог «с». Исправлено мною по смыслу. наместником и дияком, и повеле поставити град древян на Софейской стороне» [1963] ПСРЛ. Т. 43. С. 234. . Летописец особо отмечает роль дьяков Якова Шишкина и Фуника Курцова, служивших тогда в Новгороде. Очевидно, именно к ним относится летописная фраза: «И повелеша град ставити всем градом, опрично волостей […] и роскинуша примет городовой денежной, что город ставили, на весь град: на гости на московские и на новгородцкие, на старосты и на черные люди, и на архиепископа, и на священникы, и на весь причет церковный; а доселя того не бывало при старых великих князех, — летописец подчеркивает новизну и непривычность принятых мер, — ставили город доселе всеми новгородцкими волостьми, а городовые люди нарядчики были» [1964] ПСРЛ. Т. 43. С. 234. .

Каков был размер этого «денежного примета», разложенного (как и в Москве) на все городские слои, явствует из сообщения летописи по списку Н. К. Никольского: «И уставиша урок на архиепископа, и на гостей, и на черных людей, и на священников, и на весь Новъгород, з двора по 20 денег ; и свершиша того же лета, месяца июля» [1965] ПСРЛ. Т. IV, ч. 1. Вып. 3. Л., 1929. С. 615. (выделено мной. — М. К .). Из другой новгородской летописи, Большаковской, узнаём еще одну интересную деталь: оказывается, строительными работами руководил присланный из Москвы итальянский архитектор — «мастер фрязин Иван Петров»; он, в частности, стал «у всех стрельниц старого города делати верхи острый» [1966] Конявская Е. Л . Новгородская летопись XVI в. из собрания Т. Ф. Большакова // Новгородский исторический сборник. СПб., 2005. Вып. 10 (20). С. 378. .

В 1535–1536 гг. география городского строительства заметно расширилась: были построены новые крепости на западных, южных и восточных рубежах страны; но сама организация фортификационных работ следовала той же централизованной схеме, которая впервые была применена при сооружении Китай-города в Москве и восстановлении стены на Софийской стороне Новгорода. Решение о строительстве принималось в столице, откуда на место посылался воевода или дьяк с соответствующими полномочиями, а порой и мастер, руководивший работами. Строительство велось ускоренными темпами, что достигалось за счет мер мобилизационного характера. Так, крепость Иван город на озере Себеж (на литовской территории) была возведена в рекордный срок, за три недели (с 29 июня по 20 июля 1535 г.), силами детей боярских Деревской пятины и черных людей, которых привел на место новгородский дворецкий И. Н. Бутурлин, руководивший этой операцией [1967] ПСРЛ. Т. 29. С. 18; РК 1605. М., 1977. Т. I, ч. II. С. 253–254. . А фортификационные работы на Себеже велись под наблюдением Петра Фрязина [1968] По словам Вологодско-Пермской летописи, «а мастер был городовой Петр Малой Фрязин архитектон» (ПСРЛ. М.; Л., 1959. Т. 26. С. 316). , который месяцем ранее строил каменные стены Китай-города в Москве.