Александр Широкорад - Польша. Непримиримое соседство

В 1771 г. взамен полковника Дюмурье французское правительство направило в Польшу генерала барона де Виомениля. Вместе с ним прибыло пятьдесят французских офицеров и несколько десятков унтер-офицеров. Все французы ехали в партикулярном платье.

В отличие от своего предшественника Виомениль не стал составлять амбициозные планы военной кампании, а решил воздействовать на панов эмоционально. «В отчаянном положении, в котором находится конфедерация, — считал он, — потребен блистательный подвиг для того, чтобы снова поддержать её и вдохнуть в неё мужество».

В конце 1771 г. такую попытку по поручению Казимира Пулавского предприняли несколько шляхтичей, выкравших из Варшавы польского короля. Однако один из заговорщиков в последний момент переметнулся на сторону монарха и помог Понятовскому вернуться в столицу.

Тогда Виомениль решился на другую отчаянную демонстрацию — захват Краковского замка. В составе краковского гарнизона находились Суздальский пехотный полк, несколько сотен казаков и другие подразделения. Командовал гарнизоном полковник В. В. Штакельберг.

В Кракове имелся сильно укреплённый замок. Высота его стен составляла 9, 2 м, а толщина их достигала 2, 2 м. Вокруг замка был вырыт глубокий ров. В замке русские хранили полковой обоз, четыре пушки и содержали несколько десятков пленных конфедератов.

В ночь с 21 на 22 января 1772 г. из крепости Тынец, занятой конфедератами, вышел отряд из шестисот человек под командованием французского бригадира Шуази. А в это время в Кракове шёл костюмированный бал. Конфедераты сели в лодки и с помощью шестов переправились через Вислу. Перед этим выпал глубокий снег, и поляки, надев поверх мундиров белые одежды ксёндзов, беспрепятственно отыскали отверстия под стенами, где местные жители заблаговременно выломали решётки. Шуази, разделив свой отряд на три части, должен был со своей группой пробраться через трубу для стока нечистот, но она оказалась заложена камнем. Тогда он вернулся к Тынцу, оставив на произвол судьбы остальных своих людей. А те благополучно проникли в замок и кинулись на часовых у ворот, затем захватили главный караул и завалили изнутри ворота замка, оставив свободной лишь низкую калитку (фортку).

Штакельберг танцевал на балу, когда в крепости раздались выстрелы. Несколько поляков вбежали в залу и потребовали, чтобы полковник сдал шпагу. Он едва успел спастись и, собрав находившиеся в городе отряды, кинулся к замку. Суздальцы попытались взломать ворота, но, обстрелянные с башен и из окон, отошли. Через полчаса секунд-майор Сомов вторично подступил к воротам, а капитан Арцыбашев бросился на вал к фортке. Вскоре Сомов и Арцыбашев были ранены, а Суздальский полк потерял в эту ночь убитыми и ранеными 41 человека и около 60 пленными.

В ночь на 24 января к Шуази подошло подкрепление. Отряд конфедератов с боем прорвался в замок. А утром в Краков прибыл Суворов с отрядом русских войск и с пятью польскими коронными конными полками, которыми командовал граф Ксаверий Браницкий.

Отряд Суворова вместе с остатками гарнизона (всего около 3500 человек) занялись осадой замка, а кавалерия Браницкого охраняла правый берег Вислы. По приказу Суворова русские солдаты втащили несколько полевых пушек на верхние этажи высоких домов Кракова и оттуда открыли огонь по замку. Однако огонь их был малоэффективен, а осадных орудий у русских тогда не было.

Бригадир Шуази предложил выпустить из замка 100 пленных русских и 30 польских ксёндзов, а также снабдить осаждённых лекарствами, но получил категорический отказ.

2 февраля осаждённые пошли на вылазку. Им удалось разгромить роту Суздальского полка и поджечь предместье Кракова, но Суворов лично повёл свою пехоту в штыки и загнал неприятеля в замок.

В 2 часа ночи 18 февраля русские войска пошли на штурм замка. Суворов разделил штурмующих на три колонны под началом полковников Эбшельвица, Гейсмана и Елагина. Первая колонна добралась до ворот, заваленных камнями и брусьями. Солдаты топорами прорубили отверстие и через него завязали перестрелку, но дальше продвинуться не могли. Вторая колонна под командованием Гейсмана подошла к самым воротам, но тут Гейсман был убит, и его отряд остановился. Колонна Елагина приставила к амбразурам лестницы и полезла на стены, но была отбита. В 6 часов утра штурм был отбит. Русские потеряли убитыми и ранеными 150 человек, из них убитыми 10 офицеров и 40 нижних чинов.

Несколько раз отряды конфедератов безуспешно пытались деблокировать краковский замок. 4 марта Краков атаковал отряд Валевского, но был отбит кавалерией Браницкого. В следующий раз Краков был атакован тысячей всадников Симона Косаковского. Причём на этот раз в отражении атаки участвовали и русские во главе с Суворовым, который сам едва не был убит.

В начале апреля в Краков прибыла русская осадная артиллерия. Под стены замка начали подводить минные галереи. Однако Суворов понимал, что осада замка может затянуться на долгие месяцы, а штурм, вне зависимости от результатов, приведёт к большим потерям. Поэтому он сам предложил Шуази довольно почётные условия капитуляции. 15 апреля гарнизон капитулировал. Всего сдалось два бригадира (Шуази и Голибер), 43 офицера и 739 солдат. Из них 87 человек было больных и раненых.

Шуази с поклоном подал свою шпагу Суворову, который вернул её, сказав, что не может лишить шпаги столь храброго человека. «Вы служите французскому королю. А он состоит в союзе с моей монархиней», — сказал Суворов, потом обнял и поцеловал бригадира. Шпаги были возвращены и остальным офицерам-французам. Французов отправили во Львов и в Гояну, а конфедератов — в Смоленск.

В сентябре 1770 г. — январе 1771 г. состоялась поездка брата прусского короля принца Генриха в Петербург. В ходе бесед с Генрихом в конце декабря 1770 г. Екатерина II впервые согласилась на обсуждение вопроса о разделе Речи Посполитой. К этому времени Пруссия и Австрия уже «де факто» захватили часть польских земель. Россия была связана тяжёлой войной с турками и не могла и думать о конфликте с Пруссией и Австрией из-за Польши.

В конце марта 1771 г. прусский кабинет-министр К. В. Финк фон Финкенштейн заявил австрийскому послу ван Свиттену, что, «по мнению короля, венский двор мог бы изложить свои права и претензии на другие [кроме Ципса] части Польши, поскольку другие соседи этого королевства поступят именно так». После того как ван Свиттен, связавшись с Веной, заявил об отсутствии у Австрии территориальных претензий к Польше, Фридрих, на этот раз лично, сказал ему: «Поройтесь в своих архивах, и Вы найдёте там предлог приобрести в Польше ещё что-нибудь, помимо того, что Вы уже оккупировали… Поверьте мне, надо пользоваться случаем, я возьму свою долю, Россия — свою, это не приведёт к значительному увеличению наших территорий, но это будет полезно всем нам. Кроме того, поскольку наши дворы хотели бы способствовать умиротворению Польши и поддержанию в ней спокойствия, наши новые приобретения могут помочь нам выполнить эту задачу более эффективно».