Н. Кальма - Джон Браун

Другие сводили задачи движения против рабства просто к улучшению жизни рабов. Они полагали, что можно освободить рабов постепенно, а не единым актом, и при этом считали необходимым компенсировать рабовладельцев за их «убытки» при освобождении рабов, то есть предлагали вносить за рабов выкуп их владельцам.

Третьи наивно считали, что освободить негров можно быстрее всего отделением северных штатов от южных. Когда, мол, рядом с рабовладельческим государством вырастет независимая свободная республика, плантаторам придется туго; негры тысячами побегут в свободную страну, и рабовладельцы станут уходить все дальше на юг, до тех пор, пока им уже некуда будет податься.

Четвертые, наконец, верили, что рабовладельцев можно уговорить добровольно освободить негров. Они переоценивали силу морального увещания и воспитательной агитации. Правда, некоторые рабовладельцы действительно освободили своих рабов, но число таких «добровольцев» было настолько незначительным, что возлагать на них серьезные надежды было невозможно. Кроме того, излишнее увлечение моральной агитацией привело некоторых аболиционистов к тому, что они осуждали всякое «применение физической силы при отстаивании своих прав», то есть вооруженное восстание. Самостоятельное движение негров внушало им страх. Им уже чудилась расовая война и поголовное истребление белых.

Американское общество борьбы с рабством хоть и не имело очень ясной программы, однако требовало безоговорочного освобождения рабов без всякого выкупа. И умеренные аболиционисты и так называемые «воинствующие» встречали такое бешеное сопротивление рабовладельцев, что вся борьба их сразу приняла революционную окраску. Особенно повлияло на характер этой борьбы то, что аболиционистское движение объединилось с аграрным движением мелких фермеров и что в нем принял участие рабочий класс Соединенных Штатов.

Наиболее активные аболиционисты усиленно собирали средства для материальной помощи неграм, а наиболее состоятельные из них жертвовали в фонд аболиционистских комитетов не только деньги, но и земли. К таким постоянным благотворителям принадлежал и Геррит Смит.

Приглашение Смита, адресованное неграм, не было новинкой для северян. В те годы в различных свободных штатах часто создавались негритянские общины. Доходы в этих общинах распределялись поровну между ее членами. По воскресным дням в общинах происходили так называемые «моральные чтения». В общине «Нашоба», организованной аболиционисткой Фрэнсис Райт, ставили своей целью просвещение негров и объединение их с белыми. Во всех этих общинах белые брали на себя роль педагогов, охотно обучали негров и помогали им строить жизнь на новых началах.

Поэтому Геррит Смит не слишком удивился, когда в ответ на его объявление пришло письмо от некоего мистера Джона Брауна, который предлагал свои услуги для помощи и обучения негров, для организации негритянских колоний на новых местах. Он обещал приехать переговорить обо всех подробностях с самим благотворителем.

Был снежный вечер, когда Джон Браун сошел с поезда на полустанке в городе Питерборо штата Нью-Йорк. Слуга Геррита Смита уже ожидал его с санями. В двух милях от полустанка среди холмов стоял богатый, обширный помещичий дом, такой, в каких еще не приходилось бывать Джону Брауну.

Геррит Смит, розовый, благожелательный, утонувший в расчесанных бакенбардах, уже ждал гостя в холле. Джон Браун увидел дубовые блестящие панели, громадные кресла и медвежьи шкуры на полу — все то благополучие и уют, которого он никогда не знал в своей собственной жизни. И здесь, в этом богатстве думают о черных бедняках?

Он обратил к хозяину бледное, резко очерченное лицо с крепко сомкнутыми губами, и Геррит Смит, увидев это лицо, ощутил какую-то смутную еще робость. Гость заговорил сухо, кратко, энергично. Он читал объявление мистера Смита. Он и его семья готовы помочь неграм устроиться на новом месте и бесплатно их обучать. У него, Джона Брауна, уже есть некоторые опыты работы с неграми.

Геррит Смит обрадовался: такой человек был нужен ему, чтобы возглавить новую негритянскую общину. Что-то в госте, в его сжатых губах и крепком подбородке продолжало пугать Смита и вместе с тем привлекало. Он был слаб и нерешителен, ему хотелось опереться на сильную волю, передоверить все хлопоты и переложить ответственность на чьи-то чужие плечи. Теперь такой человек стоял перед ним и сам предлагал свои услуги.

Однако земли в Северной Эльбе, выделенные для негров, были тощи и давали скудный урожай. Зимы там были суровы, с бесснежными, пронзительными ветрами, которые срывали крыши с амбаров и мчали по полям тучи серой пыли. Смит честно сказал об этом Брауну.

— Но ведь вы считаете, что они годятся для негров? — гневно возразил гость. — Стало быть, они годятся и для меня.

Браун не был создан для торговли; это становилось с каждым днем все очевиднее. Перкинс терял терпение: у компаньона не было умения ни продать, ни купить. Дела шли все хуже и хуже; половину овец пришлось распродать по себестоимости. Перкинс пробовал открывать отделения своей конторы в различных поселках Массачусетса. За ним тянулся компаньон, а за компаньоном вся его семья — тринадцать человек детей и мужественная, всегда спокойная жена. Но и Мэри Дэй Браун начинала уставать от скитаний. Детям надо было учиться, хотелось иметь постоянный угол, клочок земли, где они могли бы сеять весной и собирать урожай осенью.

Когда отец сказал им, что намерен бросить торговлю и поселиться с неграми в Северной Эльбе, они обрадовались. Быть может, это окажется последним путешествием их фургона по бесконечным дорогам Америки.

Но прежде чем перевозить свою семью, Браун хотел помочь расселиться неграм.

Зимой 1850 года он отправился в Северную Эльбу. То, что он застал там, на миг лишило его присутствия духа. Горы, поросшие колючим кустарником, каменистая земля и сухой морозный ветер, стегающий людей, как жгучий хлыст. В этой обстановке негры были беспомощны, как дети. Они устремились целыми семьями на даровые земли, расставили свои жалкие палатки и в стужу жались друг к другу, согреваясь собственным теплом. Ни один не знал, что нужно делать, как взяться за работу.

Браун появился среди них и вдохнул силы в слабых, надежду в отчаявшихся. Он предложил работать всем сообща. Пока одни валили деревья в горах, другие очищали их от сучьев и пилили, а третьи везли заготовленный лес на место будущего поселка. В неделю выросло несколько домиков, и веселый огонь запылал в очагах.

Но, когда кончились строительные работы и в каждой хижине поселилась семья, оказалось, что больше нечего делать и почти нечего есть. Дороги занесло снегом. Браун посылал письма Герриту Смиту, просил прислать продуктов или денег, но ответа не было. Негры приходили к нему и молча смотрели просящими глазами. В конце концов он роздал им все свои деньги и ел один раз в день овсяную кашу. Он жил в доме, который построил собственными руками. Дом был большой, но еще не отапливался, и ночью ему приходилось укрываться поверх одеял козьей курткой. Но он не жаловался. Его словно согревал внутренний огонь.