Валерий Легостаев - Как Горбачев прорвался во власть

В составе Политбюро связка Андропов— Устинов обладала заметным политическим весом. Однако, стремясь еще больше укрепить свои позиции, Андропов направляет с деликатной миссией в Киев друга Чазова. Ему поручается переговорить с руководителем украинского ЦК Щербицким на предмет подключения его к сотрудничеству с Андроповым, разумеется, в интересах Брежнева.

Именно этот ход представляется мне наиболее серьезным просчетом Андропова из всех, которые он так или иначе, но все-таки, наверное, допускал в своих комбинациях. Ведь не ошибается только тот, кто ничего не делает. А Юрий Владимирович, несмотря на все его тяжелые болезни (последние 20 лет жизни он страдал почечной недостаточностью, нефритом, гипертонией, сахарным диабетом и чем-то еще), был человеком деятельным. Чазов исполнил поручение. Открыв Щербицкому глаза на болезнь Брежнева, он от имени Андропова пригласил его перебраться в Москву, чтобы поддержать генсека перед съездом. Щербицкий внимательно выслушал гонца, но ответ дал резко отрицательный: «В этой политической игре я участвовать не хочу». Андропов был шокирован постигшей его неудачей. Ведь теперь, помимо всего прочего, Щербицкий оказался в курсе того, что председатель КГБ ведет втайне от ПБ свою игру, формирует собственную команду. И что главный кремлевский врач Чазов находится у него на службе.

Неизвестно, как распорядился Щербицкий полученной информацией. Однако, как я уже упоминал, температура личных отношений Андропова и Щербицкого пошла на понижение, пока не опустилась в конце концов до уровня холодного взаимного неприятия.

Тогда же перед съездом стали налаживаться неформальные контакты председателя КГБ Украины Федорчу-ка с Черненко; в свою очередь, генерал-полковник Федорчук был доверенным человеком Щербицкого и отличался твердым характером. По словам автора весьма содержательной книги «МВД в лицах» Владимира Некрасова, на Украине Федорчук в качестве председателя республиканского КГБ «себя поставил в отношении центрального аппарата КГБ (читай: Андропова. — BJ 7.) достаточно независимо». Со временем отношения Черненко и Федорчука перерастут в подлинную дружбу. А в короткую бытность Андропова генсеком изобретательный по части диагнозов Чазов публично обвинит Федорчука в том, будто бы это именно он отравил Черненко на отдыхе в Крыму. Но все это еще впереди.

Накануне XXV съезда КПСС Андропов ни в коей мере не котировался на роль возможного преемника Брежнева. Хотя разговоры о преемственности уже шли, причем на высоком уровне. Так, советский премьер Косыгин в ходе официальных контактов со своим итальянским коллегой Дж. Андреотти счел целесообразным предупредить последнего: «Несмотря ни на какие слухи, основной фигурой в будущей политической жизни СССР будет Г. Романов». Аналогичная информация поступила и некоторым другим европейским руководителям. Григорий Васильевич Романов, на тот момент кандидат в члены ПБ, первый секретарь Ленинградского обкома партии, имел в партии репутацию предельно честного, абсолютно не коррумпированного человека, жесткого, умного технократа, склонного к социальным новациям и экспериментам.

XXV съезд работал в Москве с 24 февраля по 5 марта. Обстановка на нем царила приподнятая. Брежневскому ЦК было чем отчитаться. В предыдущий год подписали Хельсинкское соглашение по сотрудничеству и безопасности в Европе. Внутри страны началось строительство БАМа и формирование крупнейших топливно-энергетических и территориально-производственных комплексов: в Западной Сибири, Красноярском крае, на юге Якутии. Брежнев, и по физическим кондициям, и по результатам работы за отчетный период, показал себя на съезде молодцом. Его переизбрали на «ура!». После съезда новыми членами ПБ стали Устинов и Романов, остальные — Андропов, Гречко, Гришин, Громыко — сохранили свои посты. Черненко подрос до уровня секретаря ЦК.

А вскоре, точная дата 26 апреля, неизвестная ранее ужасная болезнь «заснул и не проснулся» посетила, не потревожив охраны, дом министра обороны СССР Гречко. Ему тогда было 72, не многим старше нынешнего юбиляра. Высокий статный маршал-красавец. Вроде бы серьезно не болел. Умер тихо, как мышка. Новым министром обороны СССР стал свеженький член ПБ Устинов. Одновременно он сохранил за собой руководство оборонными отраслями. Сложилась своеобразная ситуация: Устинов сам формировал оборонный заказ и сам же его исполнял. Денег, разумеется, не считали. Именно в этом режиме мы насмерть перепугали американцев и настругали танков больше, чем звезд на небе.

Чуть позже на зарубежных радиоволнах принялись за Романова. Ах, он такой-сякой, взял из «Эрмитажа» «сервиз Екатерины Второй» на свадьбу дочери, а гости в пьяном кураже его разбили вдребезги. Хотя свадьба была в 1974 г., вспомнили о ней почему-то в 76-м, после избрания Романова в ПБ. В ЦК потекли письма разгневанных граждан: «Партийного бонзу к ответу!»

Романов, который, разумеется, никогда никаких сервизов в «Эрмитаже» не брал и гуляний не устраивал, обратился за разъяснениями к Андропову. Тот сказал, что, по их данным, акция организована зарубежными спецслужбами с целью политической дискредитации ленинградца. Однако на просьбу Романова сделать по этому поводу от имени КГБ официальное заявление Андропов отвечал: «Ну что мы будем на каждый их «чих» откликаться. Не обращай внимания, работай». Этот ответ укрепил Романова в его подозрениях, что в действительности утка про сервиз, сломавшая-таки в конце концов его карьеру, вылетела из закоулков КГБ.

Важные дела, которыми Андропов занимался в Москве и на международной арене, не помешали его дружбе с Горбачевым. Более того она крепла день от дня. Друзья стали вместе проводить отпуска. Кушали знаменитые горбачевские шашлыки, гуляли, забивали «козла», обсуждали литературу и поэзию. Андропов любил творчество Высоцкого, Визбора. Говорили, разумеется, о театре. Если Горбачеву удавалось выведать от приезжавших в край на отдых что-либо интересное, он докладывал новости своему старшему другу.

Наконец, где-то весной или в начале лета 1978 г. Андропов сказал Чазову про Горбачева: «Вы не ошибаетесь в нем. С ним можно дружить». Это следовало понимать так: «Горбачев в деле». Тогда же Андропов добавил: «Конечно, было бы хорошо, если бы он был в Москве. Но на сегодня я не знаю, как это сделать».

И надо же такому случиться, вскоре после этого разговора в Москве образовалась необходимая вакансия. Причем, как на заказ, именно под Горбачева. На этот раз «заснул и не проснулся» не кто-нибудь, а сам Федор Кулаков, наиближайший соратник Брежнева, один из наиболее реальных претендентов на его место. Зарубежная пресса и местные доброжелатели предсказывали ему блестящее будущее: «Ведь вам, Федор Давыдович, нет еще и шестидесяти!». Однако утром 17 июля 1978 г. Кулакова обнаружили в его постели мертвым.