Валерий Легостаев - Как Горбачев прорвался во власть

Смерть Кулакова явилась шокирующим событием для всей партии. Поползли слухи, будто бы он застрелился. Ходили и другие версии, но и по сей день трагедия Кулакова остается одной из самых загадочных страниц в истории брежневских лет.

Интересно читать, что пишет по этому поводу Чазов, удостоенный незадолго до кончины Кулакова звания Героя Социалистического Труда. Как всегда, Чазов прибыл на работу в 8 утра (он много работал), и тут звонок. В телефонной трубке «срывающийся на рыдания голос жены Ф. Кулакова». Разумеется, Герой Труда без проволочек выехал на место. Дальше Чазов акцентирует, будто он «был первым, кто вошел в спальню, где находился Федор Давыдович». И ему сразу все стало ясно: «внезапная остановка сердца в связи с болезнью». Ну как же, ведь еще никому не удавалось умереть без того, чтобы у него не остановилось сердце.

Но вот что в рассказе Чазова вызывает вопросы. Ему позвонила жена Кулакова? А где в это время были охрана, личный врач Федора Давыдовича, другие служилые люди, чьей главной обязанностью являлось оберегать Кулакова как государственного человека от любых опасностей, а в случае возникновения таковых обеспечивать экстренную помощь? И опять же: как удалось Чазову войти к покойному первым? Разве никто из охраны или медицинского персонала не попытался до его прибытия чем-то помочь Кулакову, сделать, например, ему искусственное дыхание?

Чазов обходит молчанием эти важные для него как начальника 4-го главка вопросы. Зато на них отвечает бывший второй секретарь Ставропольского крайкома партии В. Казначеев, знавший семью Кулаковых. В своей книге он пишет: «Накануне вечером дачу Кулакова под разными предлогами покинули охрана и медицинский работник, прикрепленный к каждому члену Политбюро». Многозначительное совпадение, не правда ли?

Можно ли выразить словами боль, которой отозвалась в сердцах трех друзей смерть Кулакова? Нет, нельзя. Поэтому не буду. Отмечу только, что обстоятельства, при которых произошла трагедия, выявили отдельные недостатки в работе как службы безопасности (Андропов), так правительственной медицины (Чазов). Что касается Горбачева, то он был безутешен. Ведь покойный, еще когда был живым, сделал так много для его партийной карьеры.

Однако, с другой стороны, уйдя в мир иной, Федор Давыдович избавил тем самым троих друзей от мучившей их головной боли: для Горбачева открылась, столь необходимая с точки зрения политических интересов Андропова, вакансия. Поэтому едва отгремел прощальный салют по Кулакову, Андропов, призвав на подмогу Устинова, организует плотное давление на Брежнева с целью вынудить того взять на освободившееся место секретаря ЦК по сельскому хозяйству Горбачева. Ведь он, как и Кулаков, из Ставрополья.

Генсек колеблется. Тогда Андропов снаряжает к нему на дачу в Крым (на дворе август) Чазова с поручением прояснить позицию Брежнева, а заодно и отдыхавшего с ним по соседству Черненко: не он ли тормозит дело? Вернувшись, Чазов докладывает: поводов для беспокойства нет, процесс идет. И вот 27 ноября 1978 г. Пленум ЦК КПСС избирает Горбачева секретарем ЦК по сельскому хозяйству.

Таким образом, гроб его первого партийного покровителя Кулакова послужил Горбачеву и первой ступенькой на лестнице, ведущей к должности генсека. Его посадил на эту ступеньку Андропов для своих собственных надобностей.

Развивая успех, Андропов энергично проталкивает «своего человека» в святая святых советской политической системы, в Политбюро. Ровно через год, 27 ноября 1979 г., Горбачев — кандидат, а, еще через год, в октябре 1980 г., полноправный член Политбюро ЦК КПСС. Вообще-то Андропов просунул бы его в ПБ и годом раньше, без кандидатского стажа, но воспротивился Косыгин. Что-то беспокоило мудрого премьера в личности ставропольского везунчика.

Для общественной атмосферы тех лет было характерно, если не запамятовали, всеобщее возбуждение, вызванное многочисленными слухами о якобы страшной коррупции и воровстве в кругах советского руководства, в том числе в ближайшем окружении Брежнева. В своей основе все эти слухи строились по единой схеме. Будто бы КГБ и лично Андропов смело докладывают Брежневу неопровержимые данные о колоссальных взятках, полученных его родственниками, а генсек, впавший в маразм, не дает в обиду «своих». Болтали, к примеру, будто бы спецоперация КГБ выявила, что Галина Леонидовна, дочь Брежнева, только за два года получила в виде взяток и подношений 3,1 млн. руб. и 600 тыс. долларов; его сын, Юрий Леонидович, соответственно — 3,4 млн. руб. и 450 тыс. долларов. Ну и так далее. Однако в дальнейшем, когда Брежнев был уже мертв, общественности не было предъявлено никаких доказательств, подтверждающих эти слухи. Поэтому не исключено, что все они вылетали из того же гнезда, что и байка про «сервиз Екатерины», то есть из лона КГБ.

Так или иначе, но кампания по распространению слухов достигла в те годы своей цели, если таковая, конечно, имелась. На переломе 70-х — 80-х имя Андропова становится в общественном мнении едва ли не символом рыцарской отваги в борьбе против мнимых или подлинных злоупотреблений брежневской команды. В это же самое время сам Юрий Владимирович прекрасно ладил с Брежневым и решал силой его авторитета многие свои личные политические задачки.

В период подготовки к XXVI съезду КПСС и во время его работы (март 1981 г.) трое друзей — Андропов, Чазов и Горбачев — исходили из того, что «Брежнев нужен Андропову». Поэтому каждый по отдельности и все вместе всемерно способствовали переизбранию больного 74-летнего генсека на очередной срок. После съезда возобновились регулярные тайные встречи Андропова и Чазова. Они сходились либо по субботам в рабочем кабинете председателя КГБ на пл. Дзержинского, либо на его конспиративной квартире на Садовом кольце, недалеко от Театра сатиры. На встречах, как свидетельствует Чазов, говорили «о состоянии здоровья Брежнева, наших (?!. — В.Л.) шагах в связи с его болезнью, обстановке в верхних эшелонах власти».

Ничего себе доктор, да? Интересно, а сейчас главный кремлевский врач тоже занимается конспиративной политической деятельностью за спиной президента? Ведь соответствующие традиции, заложенные за 20 лет Чазовым в нравственный фундамент правительственной медицины, наверное, все еще живы…

Ближе к осени 1981 г. доклады Чазова о состоянии Брежнева становятся все более тревожными. Поэтому друзья принимают решение о необходимости перехода Андропова из КГБ в ЦК, ибо, судя по всему, не за горами последний раунд схватки за власть. Возникает традиционная проблема вакансии. И надо же так случиться… Словом, на этот раз выручил старейший, еще сталинского призыва, член ПБ 79-летний Михаил Андреевич Суслов. Он слыл догматиком и мешал свободному творчеству художественных интеллигентов, за что они его не любили. Внешне производил впечатление продвинутого аскета, монаха дзен или бедного школьного учителя. Высокий, сухой, с тонкими, ясно прочерченными линиями умного лица. Предельно честный, обязательный в делах, сдержанный в оценках. Он тщательно следил за своим здоровьем, подозрительно относился к врачам, в силу чего они с Чазовым были взаимно и глубоко противны друг другу. Зато Суслов и на восьмом десятке жаловался по медицинской части разве что на боли в суставах руки.