Дмитрий Язов - Август 1991. Где была армия

А пока за стенами тюрьмы репетируют «Прощание славянки» и песню на слова славянина А. Фатьянова. Вся «Тишина» с воодушевлением подхватила знакомую мелодию. Нет, не запамятовали русские свои родные мотивы. Пока напеваем русские песни, мы — нация!

Спецназовцев, которые охраняли членов ГКЧП, самых преданных ельцинскому режиму, завозили вахтенным методом из российской глубинки. Нас охраняли бригадами куряне и ростовчане, ребята из Кургана и Саратова, но первыми удостоились чести нас охранять спецназовцы с родины «вождя», свердловчане. Обычно вахта продолжалась чуть меньше трех месяцев. Видно, Степанков подсчитал, что это крайний срок, чтобы верно служить ельцинскому двору, не переметнуться на сторону гекачепистов. Но этот срок не все выдерживали. Уже через месяц устанавливались товарищеские взаимоотношения между гекачепистами и их охранниками. А тут еще цены поползли вверх.

Известно, что конвоиры, прежде чем доставить Валентина Павлова, премьер-министра советского правительства на допрос, находили минутку-другую, дабы получить исчерпывающую информацию, что делать со сбережениями. Один спецназовец даже разоткровенничался: «Матушка попросила, поинтересуйся у Валентина Сергеевича, не сгорят ли ее деньги, которые скопила на похороны?» А когда Чубайс заморочил головы, мол, на ваучер можно получить две легковушки, бывшего премьер-министра каждый день одолевали просьбами: «Как обменять ваучер хотя бы на одну машину?» И Валентин Павлов читал ребятам лекции по экономике. Так что охранники находились в привилегированном положении, на ваучеры уже не надеялись, все чаще спрашивали: за какие такие прегрешения вас держат в «Тишине»? Один из охранников настолько прозрел, что ходил на демонстрации в колонне «Трудовая Россия» вызволять из тюрьмы гекачепистов.

Новый, 1992 год я встретил в камере. По старой армейской привычке вытащил шматок сала, краюшку хлеба, луковицу, представил фирменное блюдо моей благоверной, Эммы Евгеньевны — узбекский плов, и на душе стало тепло и безмятежно. Это был первый Новый год в моей жизни, когда я не поднял чарочку…

Не знал я, что в эти предновогодние часы жены членов ГКЧП собрались перед воротами Матросской Тишины. «Отпраздновать Новый год с мужьями» им посоветовали руководитель издательства «Палея» Николай Мишин и поэт Анатолий Тихомиров. Они привезли из Подмосковья распушистую елочку, а Екатерина Петровна Крючкова — крестовину. Тамара Александровна Шенина — игрушки, Елена Лукьянова— шампанское. Нарядили елочку, подпоясали бусами, подняли бокалы. Никто и не подозревал, что из соседнего дома всю честную компанию держали на прицелах снайперы…

Демократическая пресса настолько была уязвлена этой выходкой, что посоветовала президенту ужесточить режим пребывания членов ГКЧП. Дескать, пора и всыпать, им бы горе мыкать, а они новогоднюю пирушку устроили у стен тюрьмы. Наутро «Вечерняя Москва» напечатала сразу два репортажа о праздновании Нового года в стране. Один из Кремля, с портретом Ельцина, другой — у стен «Тишины».

в президиуме. Опоздавший на заседание председатель Совета Министров Грузии говорил: «Я польщен честью всех вас поздравить… Я надеюсь получить опыт празднования… Мы скоро отметим 200-летие Георгиевского трактата о добровольном вхождении Грузии в состав России. Некоторые княжества Грузии по двести и более лет домогались права стать подданными России».

Представители Татарии и Башкирии говорили о 400-летии единения татарского и башкирского народов в общем государстве Российском… Казалось, все возможное делается для сплочения народов, укрепления их дружбы.

И вдруг… из каких-то тайных закоулков нас захлестнул национализм. И этому способствовал сам Горбачев. Он поучал, указывал, менторствовал и всегда уходил от ответственности. Мне приходят на память слова Льва Толстого: «Ужасен тип людей, хотящих быть всегда правыми. Они готовы осудить невинных, святых, самого Бога, только быть правыми».

В декабре 1986 года состоялось заседание Политбюро, на котором приняли решение освободить Д. А. Кунаева от работы в связи с уходом на пенсию. Динмухамеда Ахмедовича не пригласили даже на заседание Политбюро. А 16 декабря собрали Пленум ЦК Компартии Казахстана, на котором секретарь ЦК КПСС Г. Л. Разумовский предложил избрать Первым секретарем Г. В. Колбина, до этого работавшего секретарем Ульяновского обкома КПСС.

Это назначение вызвало в республике непонимание. Если в Бюро ЦК Компартии Казахстана, по мнению Горбачева, и были малоопытные товарищи, то в республике 19 областей, следовательно, 19 секретарей обкомов, аппарат Совета Министров, Президиум Верховного Совета Республики «малоопытные». Выходит, Политбюро никому не доверяет?

До избрания Первым секретарем обкома в Ульяновской области Г. В. Колбин был вторым секретарем в Грузии и даже изучал грузинский язык. Я не исключаю, возможно, он согласился на высокую должность Первого секретаря ЦК Компартии Казахстана, чтобы изучить еще и казахский язык. Но казахи этого не оценили и 17 декабря вышли на центральную площадь. Потребовали разъяснить решение прошедшего Пленума ЦК.

В разговоре с Кунаевым Горбачев пообещал: «Мы разберемся и наведем порядок». И 17 декабря началось избиение молодежи, многих студентов исключили из институтов, бросили за решетку. Так Горбачев демонстрировал возможности демократии…

И что же дальше? У Горбачева появилась страсть перетасовывать партийные кадры. Первым, на ком он отыгрался, был Григорий Романов. Он составлял серьезную конкуренцию Горбачеву. И когда на Политбюро обсуждали, кому быть генсеком, ни Щербицкого, ни Романова на заседание не пригласили, да и о Кунаеве вспомнили в последнюю минуту.

Г. В. Романов долгое время возглавлял ленинградскую партийную организацию. В 1973 году, по предложению Брежнева, его ввели в состав Политбюро. Заполучив власть, Горбачев поспешно спровадил Романова на пенсию. Затем Горбачев под предлогом обновления кадров расстался с Тихоновым и Алиевым и, наконец, подобрался к Николаю Ивановичу Рыжкову. За мужество, проявленное при ликвидации последствий землетрясения в Армении, Рыжкова назвали «Человеком года». Какой прекрасный повод учинить расправу, смести с дороги. Еще, чего доброго, выберут генсеком. Надо принять превентивные меры, убрать Рыжкова.

Председателя Совмина подвергли несправедливой критике, и вскоре Совет Министров урезали в правах, а Политбюро сформировали по национальному признаку.

Запылали Карабах, Сумгаит, Фергана, Ош, Узген, Осетия, Чечня, Приднестровье— Горбачев подрастерялся. Проблемы необходимо было решать, но они не решались.