(Бирюк) Петров - Перед лицом Родины

- Увольняете в запас? - упавшим голосом спросил Прохор.

- Да, - кивнул командующий. - Придется идти в запас. Есть приказ Ворошилова.

Удар был неожиданный и тяжелый. Несколько секунд Прохор сидел молчаливый, понурив голову. Потом он встал.

- Кому прикажете, товарищ командующий, сдать дела? - спросил он.

- Сдайте Коршунову.

- Слушаюсь, - прищелкнул каблуком Прохор. - До свидания, товарищ командующий.

- До свидания, Прохор Васильевич... - Командующий хотел еще что-то сказать, но запнулся и махнул лишь молча рукой.

* * *

В этот же день к Волковым пришла взволнованная, с покрасневшими от слез глазами Зина.

- Прошу с работы сняли! - зарыдала она.

- Как сняли? - спросил Виктор. - За что?

- Сказали, увольняют в запас, - причитала Зина. - Все это проделки Коршунова... Что теперь будет делать Прохор?.. Ведь он же никакой профессии не знает... Еще и из партии могут исключить...

- Ну за что же?

- Найдут за что. Скажут, отец кулак сосланный. Ты б, Виктор, как-нибудь помог ему...

- Чем же я могу ему помочь, Зина? Человек я маленький. Надо Прохору на работу устраиваться, вот в этом я, пожалуй, помогу.

И действительно, Виктору удалось устроить своего двоюродного брата заместителем директора инженерно-строительного института по хозяйственной части.

XVII

Воробьева привезли в краевой город и посадили в "одиночку" дома предварительного заключения при управлении НКВД.

"За что меня арестовали? - с горечью думал он. - Я же ни в чем не виноват... Неужели за прошлое?.. Так я же во всем чистосердечно покаялся... Ведь меня простили... Это, наверное, за то, что я скрыл генерала Ермакова... Он был в Советском Союзе, а я не рассказал... Да, именно за это... Боже мой, и надо же случиться беде в такой момент, когда меня ждало огромное счастье!.. Милая Лида, как ты все это перенесешь?.."

Воробьев решил, что как только его вызовет следователь на допрос, повиниться ему в своей ошибке.

В полночь у "одиночки" загремел замок, надзиратель велел Воробьеву собираться на допрос.

- Живо! - прикрикнул он.

- А я готов, - содрогаясь от волнения, проговорил Воробьев, выходя из камеры.

Его ввели в большую комфортабельно обставленную комнату. За столом, нагнувшись над какой-то бумагой, сидел мужчина в военной гимнастерке с тремя "кирпичами" в малиновых петлицах.

Он медленно поднял голову, и Воробьев даже содрогнулся от изумления. Неужели Яковлев, тот самый Яковлев, Михаил Михайлович, который в Париже руководил подготовкой шпионов и диверсантов, засылаемых в СССР?

"Нет, не может быть, - подумал Воробьев. - Это я обознался. Этот человек просто очень похож на Яковлева."

- Иди! - кивнул сотрудник НКВД вахтеру, приведшему Воробьева.

Когда вахтер вышел из комнаты, он озлобленно взглянул на Воробьева.

- Садись, - приказал следователь, указывая на стул, стоявший посреди комнаты. Воробьев покорно сел. Следователь встал из-за стола, засунул руки в карманы, прошелся по комнате.

- Ты что же, шпионить остался у нас, а? - спросил он, круто останавливаясь перед Воробьевым.

- Я остался потому, гражданин следователь, что считаю лучше жить на своей родине и заниматься честным трудом, чем околачиваться на чужбине.

- Врешь! Все вы, гады, притворились честными.

Воробьев присматривался к следователю. Яковлев это или нет? Пожалуй, что не Яковлев. Тот был ниже ростом и поплотнее. Да и рябин на лице этого человека нет. Но как разительно он похож на парижского Яковлева.

- Между прочим, гражданин следователь, вы очень похожи на одного моего знакомого.

- Догадываюсь, о ком ты говоришь, - зло усмехнулся следователь. - Ты же сам, в Париже-то, якшался с моим братом-белогвардейцем.

- Значит, вы тоже Яковлев?

- Да, но к это к делу не относится.

Следователь подошел вплотную к Воробьеву.

- Говори начистоту, - сказал он сурово. - Понимаешь, начистоту. Шпионишь, а?

- Простите, как вас зовут? - снова спросил Воробьев у следователя.

- Ну, Иван Михайлович, а что?

- Иван Михайлович, - прикладывая руку к сердцу, со всей искренностью сказал Воробьев. - Да поймите же, ради бога, я не враг. Нет!.. Я остался в Советском Союзе для того, чтобы жить среди своих русских людей, на своей родине... Мне хочется жить честно, трудиться.

- Не крути хвостом! - грубо оборвал его следователь. - Не ври. Говори правду. Ты ведь был послан для шпионажа в Советский Союз, и ты шпионил.

- Нет! - горячо возразил Воробьев. - Я не шпион, я честный человек.

- Ты с белогвардейским генералом Ермаковым, когда он сюда приезжал, встречался?

- Да.

- Если так, как говоришь, честно раскаялся о своем прошлом, так почему об этом не сообщил органам?

- Это моя ошибка, - вздохнул Воробьев. - Я считал, что Константин Ермаков, приезжавший сюда поднять восстание казачества, потерпел здесь фиаско. Беды он Советской власти никакой не принес. Я думал, пусть вернется в Париж и расскажет белоэмигрантам, что трудовые казаки крепко стоят за Советскую власть и не пойдут за ними...

- Ух ты, политик какой! - скривился Яковлев. - Скажи, а Ермаков знал, что ты хочешь остаться в Советском Союзе?

- Конечно, знал.

- А кого он видел здесь из своих родственников и не родственников?

- Предполагаю, что сестру в Москве. Но не уверен в этом.

- Кто такая?

- Мушкетова Надежда Васильевна.

- Так, - записал Яковлев. - А еще кого?

- Больше никого не знаю.

Спохватившись, что напрасно, видимо, сказал про Надю, он проговорил.

- Нет, насчет Надежды Васильевны я ничего не знаю... Это я так, только подумал. Вычеркните...

- Но это мы проверим.

- Товарищ Яковлев! - с дрожью выкрикнул Воробьев, вставая. - Я честный советский человек! Понимаете, честный! С прошлым своим я давно порвал. Возврата к нему не может быть... Это ошибка молодости моей. Товарищ Яковлев, вы, наверное, думаете, что в душе своей я враг родины, своего народа... Ей-богу же, нет. Товарищ Яковлев, поверьте мне, я честный, преданный Советской власти человек.

- Сядь, гад! - в бешенстве выкрикнул Яковлев. - Честный, говоришь?.. Тогда пиши!

- Что писать?

- Я буду диктовать. Садись к столу, вон бумага, ручка.

Воробьев подсел к столу, омокнул ручку в чернильницу.

- Пиши: уполномоченному НКВД по Азово-черноморскому краю. Написал?.. Я, такой-то... Становлюсь на колени перед Советской властью и прошу пощады... Я прислан из-за границы с шпионско-диверсантскими целями... Со мной вместе был заслан в СССР белогвардейский генерал Ермаков К. В., который впоследствии выбрался снова за границу.

Яковлев прошелся по комнате, обдумывая, взял со стола какую-то бумажку.

- Пиши дальше, - сказал он. - В Советском Союзе мы с генералом Ермаковым завербовали в свою шпионско-диверсионно-вредительскую организацию Ермакова Прохора Васильевича, Волкова Виктора Георгиевича, читал он по бумажке. - Потом эту, как ты сказал?.. Ага, Мушкетову Надежду Васильевну...